Гарр Юнг - Гвоздь и подкова

Сибирская Республика, г. Усть-Ахтырск, 9 мая 2006 г. 12:17

Отвоеванный город зачищали все утро, пользуясь первыми лучами восходящего солнца. Кое-где в развалинах слышались редкие перестрелки.

Роман сидел на битых осколками ступеньках вокзала, и смотрел на толпы американцев, немцев, англичан. Мрачных и помятых солдат без знаков различия гнали по разрушенным улицам к стадиону, превращенному в огромный фильтрационный пункт. Многие из них были ранены, и пленных бинтовали на ходу.

В глазах бывших хозяев не было прежней гордости солдата, в них надолго поселился страх. Даже на Романа, похожего обликом на избитого бродягу, они смотрели заискивающе. Доктора опять затошнило.

Вдруг… Он ощутил что-то. Неясное, но близкое и опасное. То, что раз и навсегда.

Простым глазом ни один человек не смог бы рассмотреть то, что показало Роману сознание — маленький крестик «Томогавка», падающий на его город.

Ракета была одна.

Он не увидел, почувствовал страшную вспышку далеко на юго-западе. Там, где стоял другой город. Услышал крик боли миллиона голосов. И тогда его будто повело. Красное небо, синяя земля и черные камни строений вокруг начали перетекать в его сознании.

Доктор еще ниже наклонил голову, ощущая своей ладонью пожатие рук. Жесткая ладонь погибшего Соловья, которого он так и не спросил о жизни и странном прозвище. Уверенная рука отца, лучшего хирурга области. Сильные пальцы погибшего от кровопотери Миколы. Пальчики Кати, оставшейся под развалинами клиники. И еще сотни и тысячи, тех, кого он не спас. Ниточки ума, доброты и силы, потянувшиеся от них. Тех, кого знал всю свою жизнь, и кого узнал недавно. Тех, кто мог убить или умереть, для жизни других. Тех, кому убивать совсем немыслимо. И тех, кому надоело смотреть, как умирают.

И небо стало гаснуть, а мир закрутил вихрь воли. Не одного человека, но многих…

РФ, Западная Сибирь, г. Усть-Ахтырск, апрель 2006 г.

Ромка Колодяжный сидел на изрезанном подоконнике в коридоре приемного покоя. Распахнутый халат, стаканчик с кофе — ночная смена закончилась. Ждали Ромку или мамины пирожки с капустой и уютная кровать, или какая-то фантастика с Катей в кино. Спать и пирожков доктору хотелось неимоверно. Но и к Катерине на поцелуйчики — тоже. Хм…

Доктор сунул руку в карман, доставая монету. Катюха — орел, баиньки — решка. Свинство, конечно. Он и так бы к Катерине пошел, дико тоскуя по дороге о пирожках и постели… Взлетела монета, сверкая старой медью, ударилась со звоном о крашенное дерево. Но отвлек Романа уверенный баритон голос позади:

— Это вы Роман Евгеньевич Колодяжный?

«Пятак» все еще звенел, когда Роман обернулся на голос. Здоровенный детина в белом халате, серые глаза смеются.

— Да, а что вы хотели?

— Просто знакомлюсь со сменщиком. На дежурство после вас заступаю, новенький я. Меня зовут Александр Васильевич Соловьев. Для друзей — просто Соловей. Нейрохирургом практикуюсь, говорят — глаз как у снайпера. Будем друзьями? — и протянул крепкую ладонь. Роману показалось, будто Соловей подмигнул хитр о. Близоруко пожал протянутую руку, шагнул навстречу. И вдруг, будто кольнуло — резко обернулся к окну.

Медный «пятачок» застрял ребром в щели между досками.