Еще одно событие, которое с испугом заметил сам доктор — советской чеканки «пятачок», который он всегда таскал в кармане халата. Теперь, при броске на удачу, монета всегда ложилась загаданной стороной.
Роман судорожно дернул щекой и открыл глаза. Командир в это время общался уже с «огневиками» группы.
— Пэш, — кивнул Соловей гранатометчику, — на тебе вся техника. Джипы бей по двигателям, по корпусу не стреляй — двери у машин сняты. На танк не зарься, не пробьешь.
— Микола, — Сол быстро повернулся в сторону шарообразного пулеметчика, — режешь «строителей», экипажи горящих машин и прочий народ. И огневые точки. Короче, на твой выбор. Большая часть пехоты на тебе… Чаще меняй позицию, — дождался кивка угрюмого пулеметчика, помолчал, — Стемнеет, будешь остальным цели трассерами подсвечивать, — мрачно улыбнулся своим мыслям, — И про Пэша не забывай, а то завалят хлопца ненароком, у него даже пистолета нема, отбиться или застрелится.
Соловей прикрыл глаза, — Сам займусь экипажами и офицерьем. — и тихо добавил, — Я не знаю, кто придет на помощь юсам. Нас могут подолбить артиллерией. Наверняка «индейцев» вызовут. И я не знаю, кто придет на помощь нам, и придет ли вообще…
Соловей резко открыл глаза, — Короче, два часа на оборудование позиций, на выбор мишеней, — глядя на запястье, — Потом ждем сумерек, сейчас мы как на ладошке — хоть хлопай. Еще и «глазок» по небу болтается, сволочь! Будьте осторожнее — никому не курить, и не слоняться. Огонь открываем по моей команде, затем каждый работает по собственным целям! Пэш, тебя особо касается, бес мелкий, если опять запалишь какую машину раньше моей команды — сам застрелю! — гранатометчик радостно оскалился в ответ, — И еще, мужики… — Соловей опустил взгляд, приглушая стыдную пафосность фразы, — Вы все нужны мне живыми! Будет очень тяжело, но… Чаще шевелите конечностями, не выставляйтесь по-глупому, и не сидите на месте в ожидании героической гибели, — командир мягко улыбнулся, — Основное наше дело еще впереди — жизнь называется! Все, начали. — Соловей коротко перекрестился, и пополз к оставленной лежке, пристегивать объемистый прицел на «приливы» винтовки…
Сорокалетний пулеметчик Микола, еще недавно — чудом выживший старшина одной из частей СибВО, размётанных натовскими авиабомбами, работал. Молча, деловито оборудовал скрытую позицию для тяжелого «ротника», орудуя короткой лопатой. Работы, в отличие от всех остальных, у него много. По большей части — рытье осклизлого грунта. А в земле старший прапорщик Полищук с детства ковыряться не любил. А вот пули и осколки таких лодырей просто обожают — если не зарылся по уши сам, значит, тебя закопают твои трудолюбивые товарищи. Вот тебе и диалектика, хочешь жить — умей копаться. Микола тоскливо глянул на пирамидку надгробия над ближайшей могилой, штыком лопатки вывернул из-под дерна мелкую пожелтевшую кость. Покрутил в грязных пальцах, бережно отбросил, и со вздохом продолжил работу.
Командир одобрительно покачал головой, глядя на основательную работу пулеметчика, снова приник к винтовке. Рассматривая врага через прицел, Соловей размышлял, с каких это пор взводу положено находится под охраной такого количества военного железа. Наконец, высмотрел одного, сидящего под зонтом и не слишком занятого заботами. Разглядел на шлеме и правой стороне камуфляжного воротника у него две параллельные черные планочки. Оп-па, офицер. Целый капитан, если память не подводит. Ему ротой командовать положено, а тут… странно. А где же горластые американские сержанты?! Ага, вот один, рядом с радистом… Та-ак, вот и второй показался, покрикивая на взмыленных солдат в расстегнутых куртках. Солдатики суетливо насыпали и таскали мешки с песком, складывая их в стенки. Картину мирной стройки портили две аккуратные пирамидки винтовок и полевой камуфляж строителей. Да и стоявшие поблизости «Брэдли», чутко поводящие башнями в поисках цели, совсем уж непохожи на дорожную технику.
За ржавым гаражом притаился танк, как гигантская жаба в засаде. На башне сидел человек в «ушастом» танкистском шлеме, опустив ноги в люк, облокотясь о зенитный пулемет. Второй танкист сидел и болтал ногами на стволе у самого основания. Судя по жестам, эта парочка вовсю зубоскалила над вкалывающей пехотой.
Соловей оторвался от прицела, еще раз оглянулся на занятую делом группу, кинул взгляд на запястье — время еще есть. Перевернувшись на спину, заложил руки за голову и блаженно закрыл глаза, слушая вечерние птичьи трели, нежась под ласковым ветерком.
Читать дальше