Иван Оченков: Продолжение Василиска [СИ]

- Да-с, ваше императорское высочество, мадемуазель Валеева у нас барышня строгих правил и никому спуску не дает-с!

- А мне нравятся строгие женщины, - расплылся в похабной улыбке Борис, - особенно такие хорошенькие! Людмила Сергеевна, чаровница, не откажите в любезности, позвольте предложить вам...

- Сестрица, - раздался рядом слабый голос только что награжденного раненого, - мочи нет терпеть, за ради Христа, позовите санитара, пусть утку принесет!

- Потерпи голубчик, я сейчас сама принесу, - тут же воспользовалась спасительным предлогом девушка.

Великий князь Борис, очевидно не зная предназначение "утки" остался стоять, ожидая ее возвращения. Сообразивший в чем дело Суботин подвинулся к высокопоставленному обалдую и горячо зашептал что-то тому на ухо. Переменившись в лице, тот поспешил выйти, вон скривив недовольную физиономию. Когда Мила вернулась с уткой в палату, на ее счастье, никого из начальства уже не было, а раненый неожиданно сам встал и обычным голосом сказал, донельзя удивленной девушке.

- Да что вы барышня, нешто я сам не дойду! Просто ходют тут всякие, воздух портют...

- Спасибо вам, - вырвалось у Милы, сообразившей, что матрос просто пришел ей на помощь.

- Да не за что, - улыбнулся тот и, взявшись за костыль, поковылял в сторону уборной.

Вся эта картина мгновенно промелькнула перед глазами Людмилы Сергеевны, после вопроса племянника и заставила ее прекрасное лицо нахмуриться.

- А вы молодой человек, лучше бы рассказали, где целый день шлялись! - строгим голосом спросила у непутевого отпрыска мадам Егорова.

- Ну что ты маменька, - попытался сделать честное лицо тот, - я просто выходил ненадолго...

- Так ненадолго что я целый день не могла тебя найти? Фима, ты должен серьезно поговорить с Сережей, он совсем отбился от рук!

- Сережа, что все это значит? - встревоженно спросил отец.

- Папа, - поднял на него глаза гимназист, - я не хочу сидеть дома, когда кругом война. Ты служишь, Мила служит, я тоже хочу!

- Сереженька, но ты еще очень мал.

- Папа, помнишь, я говорил тебе о мальчике в матросской форме, почему ему можно, а мне нельзя?

- Боже мой, какой ты еще ребенок!

- Я уже не ребенок! Я лучше сбегу из дома и поступлю юнгой во флот. Его же взяли, так почему мне нельзя?

- Сережа, - мягко проговорил отец, положив руку на плечо сыну, - я справлялся об этом мальчике. Он из прислуги великого князя Алексея Михайловича. Кофишенк. Да он носит морскую форму, поскольку находится в услужении у морского офицера, но вся его служба состоит в том, что он готовит и подает господам офицерам кофе.

- Не может быть! - отшатнулся тот от отца.

- Увы, мой мальчик. А ты, верно, думал, что он стреляет по японцам из пушки? Ну, прости, я не хотел тебя разочаровать.

- Я просто желал быть полезным, - потерянно проговорил поникший гимназист.

- Я знаю, - потрепал его по волосам Ефим Иванович, - но почему бы тебе для начала не помогать маменьке? Ей сейчас тяжело одной, и твоя помощь была бы очень кстати.

- Но ведь идет война!

- Послушай Сережа, - обратилась к мальчику тетка, - а хочешь помогать у нас в госпитале?

- Мила, что ты такое говоришь! - строго воскликнула Капитолина Сергеевна, - разве ребенку прилично видеть такие ужасы...

- Ну, какие ужасы, не думаешь же ты, что я зову его ассистировать при операциях?

- А что нужно делать?

- Видишь ли, Сережа, - мягко улыбнулась она, - большинство наших солдат и матросов совершенно неграмотны, а у них дома есть родные. Они часто просят написать им весточку, а у нас не всегда есть на это время. У тебя хороший разборчивый почерк и ты мог бы быть этим полезен настоящим защитникам отечества.

- Хорошо, я приду, - воскликнул тот с загоревшимися глазами.

- Никак не более чем на два часа в день! - решительно заявила мадам Егорова, - и только после того как поможешь мне по дому.

- Хорошо, маменька.

- А теперь ступай спать!

- Спокойной ночи.

Когда Сережа, награжденный поцелуями всей семьи, вышел, Ефим Иванович подошел к своей половине и негромко сказал:

- А знаешь Капа, похоже, мы с тобой воспитали хорошего сына.

***

Выйдя из убогого экипажа рикши, Алеша невольно остановился. Странно, но с самого детства, когда они еще жили на Кавказе, у него не было места, которое он с уверенностью мог назвать своим домом. Ни дворец родителей, ни здание морского корпуса, ни снимаемые им виллы и палаццо в Италии не были для него домом. Просто очередное место, где он недолго будет жить. А вот этот маленький китайский домик отчего-то таким местом для него стал. Ему нравилось сюда возвращаться после трудного дня или жаркого боя. В этих стенах у него получалось успокоиться и хорошенько все обдумать. В диковинном кресле, украшенном резными драконами, неожиданно удобно было сидеть, а за ореховым столом хорошо работалось. А может быть, все дело было в... хотя это вряд ли!