Александр Прозоров - Смертельный удар

«Да уж, — мысленно согласился с ним Ларин, скользнув взглядом по рослым воинам и словно оправдывая свое длительное бездействие, — мне самому тут не очень нравится сидеть, но, что поделать, раньше было нельзя».

— Время пришло, — громко и назидательно заметил адмирал вслух, направляясь дальше, — как только отплывет мой корабль, двигайтесь за нами следом.

Перед тем как вернуться к себе в шатер, Ларин дошел до следующего корабля, так же обсыхавшего на берегу. Рядом с ним были вытащены на берег еще четыре триеры. Вокруг вповалку спали пехотинцы, и виднелось несколько палаток.

— Позови капитана, — приказал Леха, останавливаясь у первого корабля, в двух шагах от охранника, преградившего вход в палатку. Сам он не пожелал влезать в это узкое сооружение, в несколько раз меньшее, чем его шатер на холме. Хотя и мог.

Вместо этого он остановился рядом с палаткой, осматривая боевое соединение триер, которое собирался послать на отвлекающий маневр по другому руслу. Здесь были собраны корабли из эскадры Тернула, слишком хорошо известного Ларину. Многое было связано с этим городом, и большинство из этих событий Леха не особенно хотел вспоминать. Чего стоила только смерть Гнура, — тела никто не видел, но Ларин уже почти не сомневался в его смерти, — и предательство Иседона, обитавшего тогда в замке неподалеку. Леха поймал себя на мысли, что к морякам из эскадры Тернула он поневоле относился более спокойно, чем к остальным, хотя они были в этом не виноваты.

«Надо же кого-то послать в этот рейд, — оправдывал себя Ларин, когда его взору предстал широкоплечий скиф с орлиным носом, спавший не снимая доспехов, — и для дела лучше, если это будет сплоченное в боях соединение. Да не из самых последних. А эта эскадра как раз из таких».

Отогнав мысли о том, что кораблям из Тернула придется атаковать значительно превосходящие силы греков, в результате чего многие из них не вернутся назад, Ларин успокоил себя тем, что остальным тоже придется не сладко. На войне как на войне.

— Здравствуй, Арсак, — приветствовал адмирал одного из своих лучших боевых командиров, — пройдемся. Я хочу кое-что тебе сообщить.

Жестом остановив двинувшихся за ними охранников Инисмея, Ларин отвел капитана к самому берегу, где шумели воды реки и, остановившись у большого валуна, сказал:

— Мы начинаем наступление на греков. Немедленно.

— Боги услышали мои молитвы, — воздел руки к небу Арсак, длинную бороду которого развевал ветер.

«Как все тут устали ждать, — усмехнулся в душе Ларин, — но это к лучшему».

— Но воевать мы будем вместе с тобой в разных водах, — объявил Ларин, — я с основной частью кораблей отплываю по этому руслу и нападу на греков ниже по течению. Ты же возьмешь всю эскадру из Тернула и отправишься в другое русло, где сделаешь тоже самое.

Бывалый капитан все понял с полуслова и слегка нахмурился, но ничего не сказал.

— Ты должен атаковать греков, сколько бы их тебе не встретилось, и воевать так, что бы они думали лишь о бегстве и спасении.

Арсак обернулся, посмотрел на свои пять кораблей, слегка усмехнулся и проговорил, словно отливая каждое слово из бронзы.

— Они пожалеют о том, что родились, когда повстречаются со мной, — пообещал скиф.

— Не сомневаюсь, — подтвердил адмирал, слегка качнув головой и прищурившись от первых лучей солнца, упавших на его лицо.

— Я буду держаться до тех пор, пока у меня останется хотя бы один корабль, — добавил Арсак.

— Возьмете еще дюжину бирем, в бою пригодятся, — добавил Ларин, — они повезут пеших солдат, которые должны захватить берега и наступать по ним вместе с конницей Аргима, которая уже на пути туда.

Услышав о том, что предстоит совместное наступление с конницей, Арсак повеселел. Его шансы вернуться живым мгновенно выросли в глазах самого капитана. Теперь скифа еще меньше волновало, сколько греков ему повстречается.

— Отправляйся немедленно, — приказал Ларин, заканчивая разговор, — и не забывай слать мне гонцов с сообщениями о том, как продвигаются дела. Особенно когда пробьешься к морю.

Капитан усмехнулся во весь рот, оценив шутку, и Ларин заметил, что у него не хватает двух верхних зубов, выбитых в какой-то схватке, да и вся верхняя губа с правой стороны лица была немного обезображена ударом рукояти меча. Впрочем, самого Арсака это уже давно не беспокоило, словно таким и родился.

Расставшись с капитаном эскадры из Тернула, Леха окинул взглядом на глазах оживавшее побережье — сотни солдат, умывшись в водах реки, уже закончили трапезу, свернули немногочисленные палатки и под окрики своих командиров, поднимались на корабли, бряцая оружием.