Роман Злотников - Смертельный удар

Квадрига медленно спускалась по крутому склону холма. Это был самый опасный участок Дороги Богов, славящейся своими непредсказуемыми спусками, подъемами и поворотами. Каждую осень, во дни Семиртерия, праздника, посвященного богине смерти Магр, на этой дороге, ведущей из столицы к комплексу зданий главного храма Магр, проходили гонки квадриг. И редко когда до конца дистанции доходило более четверти колесниц, возницы которых, зная об этом, выходили на старт в белых одеждах, ибо белый цвет — цвет смерти. Однако, хотя сегодня было обычное весеннее утро, а прицепленная к упряжке колесница была не гоночной, повинующейся малейшему движению пальцев возницы, а крепкой и несколько неуклюжей, дорожной, судя по пене, высыхающей на раздувающихся конских боках, возница этой квадриги также показал, на что способны и кони, и он сам. И все же спуск, на который вынесли колесницу взмыленные кони, был-таки слишком крут, чтобы продолжить демонстрацию своего искусства и мощи великолепных коней. А Вграр, Верховный жрец Магр, держащий поводья, при всем своем буйном характере обладал и достаточным умом, чтобы понимать, как бы невзрачно ни выглядел его пассажир: человека, приехавшего с самого Острова, не стоит сильно раздражать. Особенно если он носит титул Хранителя Порядка. Жрец кинул взгляд на человечка, скрючившегося у бортика колесницы. Тот в очередной раз перегнулся через поручни и выкашлял на дорогу остатки обильного завтрака, а потом обессиленно свалился на пол колесницы. Вграр обеспокоенно повел широкими плечами. Не перестарался ли он, столь рьяно демонстрируя свое искусство колесничего? Хранитель выглядел не очень крепким. Но жрец с младых ногтей привык относиться к Хранителям как к высшим существам, во всех отношениях превосходящим людей. И хотя разумом он давно уже понял, что это не так и что они обычные люди, со своими слабостями, страстями и болезнями, где-то в глубине души еще таился со времен послушничества страх перед теми, кого именовали Хранителями. И несмотря на то что с той поры он сумел возвыситься настолько, что сам стал внушать страх и благоговение, от того могущества, которым обладали Хранители, захватывало дух и кружилась голова. Вграр страстно мечтал достигнуть той ступени, когда любой властитель счел бы за честь стать твоим слугой, а одно мановение твоей руки приводило в движение неисчислимые армии и целые народы. Но жрец уже достаточно знал об Ордене, чтобы быть в курсе, что здесь не было принято поощрять откровенных карьеристов. Хотя, понятно, приветствовалось то, что называлось здоровым честолюбием. Причем где пролегала грань между первым и вторым, в отношении людей его ранга определяли сами Хранители, которые, естественно, не были особо заинтересованы в появлении сильных конкурентов. Жрец давно пришел к выводу, что ему нужен серьезный союзник из их среды. Так что эта лихая гонка была не столько даже следствием буйного нрава Вграра, сколько попыткой показать, так сказать, товар лицом. Положение Ордена в Горгосе было стабильным уже не одно столетие, и Хранитель не хуже его самого понимал, насколько простираются границы могущества посвященных на этой земле. А потому жрец справедливо рассудил, что, для того чтобы заинтересовать Хранителя, нужна не демонстрация власти и богатства, а что-то еще, и со свойственной ему самоуверенностью решил продемонстрировать собственную силу, мощь и лихость, предположив, что уж такой-то мозгляк должен оценить, насколько важен будет для него столь могучий союзник. Вграр бросил на своего пассажира осторожный взгляд. Человечек издал слабый стон. В этот момент крутой спуск закончился и кони начали резво набирать ход, но Вграр натянул поводья, не давая коням разогнаться. Его гостю уже было довольно. Еще пара миль — и они въехали в ворота, прорубленные в храмовой стене.

Некоторое время спустя оба уютно устроились в небольшом, увитом плющом павильоне, скрытом в густых зарослях дальнего угла храмового сада, примыкавшего к задней стене дарохранилища. Хранитель Порядка, желудок которого до сих пор не пришел в спокойное состояние после сумасшедшей гонки, неизвестно зачем затеянной этим идиотом, тоскливо окинул взглядом столик, заставленный вазами с фруктами, и протянул слабую руку к кубку с соком. После нескольких глотков он почувствовал себя немного лучше и, поставив кубок, откинулся на спинку плетеного стула.