Сергей Хорошавин - Опричник (СИ)

До царских палат добрались без приключений. Грек отпустил стрельцов, и, послав меня в сторону знакомой двери, куда-то ушел, не иначе писать отчет, или донос, что, в общем, без разницы. Я зашел в знакомую комнатку, где не обнаружил ни боярина, ни Марфы и без особых затей завалился спать -- вымотался так, будто весь день лес валил.

...

Утром меня разбудил незнакомый отрок, загремевший мисками по столу, непонятно откуда появившемуся в комнате. На его попытку что-то сказать я махнул рукой -- мол, не разумею вашего варварского наречия. Вспомнив, как это принято у гишпанских кабальеро, перекрестился, и, прочитав на латыни, отче наш, сел за стол. Паренек, видя мое полное нежелание вести с ним беседу, выскользнул за дверь, а я приступил к трапезе. Особыми изысками и не пахло, все та же квашеная капуста, пареная репа да хлеб. Вспомнив, что вчера говорил брат именинника, сообразил -- сегодня, похоже, постный день, разносолы отменяются...

Едва закончил, прискакал грек с сопровождающим, и обрадовал: сегодня у нас посещение Пушечного двора. Чувствую, он явно выполняет поручение Висковатого, всеми силами склонять меня к этому делу. Ничего, я в эти игры тоже играть умею: посмотреть, конечно, можно, но на что-то большее пусть не рассчитывают. Не дам я вам пока пулемета, ребята...

Нет, я не жадный, но четко знаю одну истину: правители, в эти века, получив даже небольшое военное преимущество, моментально начинали задирать тех, кто рядом, надеясь, отхватить кусок от их территории. А, учитывая, что в соседях у нас ныне Крымское Ханство, за плечами которого Османская Империя, во главе с Сулейманом Великолепным, результат может быть летальным для Московии. Это не Швеция, которую Иван IV в 1557 году и так принудит к миру всего за три года войны, это очень серьезно. Крымский хан в это время имеет армию соизмеримую по численности и боеспособности той которую Иван Васильевич способен выставить на Южном направлении, а если учесть помощь османов и ногайцев, то и превосходящую. И всего через каких-то восемнадцать лет, в 1571 году он превратит Москву в обугленные руины.

Выйдя из Китай-города, мы прошли Никольские ворота и оказались на берегу Неглинной, прямо напротив цели своего путешествия. Не обращая внимания на стрельцов, стоявших на воротах, прошли внутрь: народ сновал во всех направлениях, работа кипела. Один из мастеров выбежал нам навстречу и с явной гордостью сегодня сообщил, что начата подготовка к отливке пушки изрядного калибра. Похоже, моего провожатого здесь знают в лицо, не удивлюсь, что он один из тех, кто курирует производство артиллерии в Московии. Впрочем, оно и понятно, мастера все сплошь немцы да итальянцы, на русском говорят не сказать, чтобы очень.

На Пушечном дворе одновременно шла работа над несколькими другими орудиями более скромных размеров. Благодаря тому, что все они находились на разных стадиях производства, мне удалось ознакомиться с технологией отливки того времени во всех деталях. Сначала на точеный деревянный стержень конической формы навивали просоленный жгут, который покрывали несколькими слоями глины с промежуточной просушкой. Для первых слоев бралась жирная глина, смешанная с толченым кирпичом, а затем в тонко помолотую глину подмешивался волос, судя по всему, конский. После окончательной сушки заготовки мастер срезал излишек материала специальным шаблоном, формируя наружный профиль будущей пушки. Затем на ней закрепляли цапфы, декоративные фигурки, надписи и прочую лепнину, сделанную из смеси воска, сала и толченого угля.

После долгой просушки готовую модель обмазывали смесью сала и масла, поверх которой снова наносили слоями глину с наполнителями, каждый раз основательно просушивая. Затем на форму для прочности накладывали поперечные и продольные железные обручи, скрепляя их между собой. После окончательной обмазки глиной и сушки на огне выбивали стержень, который тянул за собой жгут. Затем освобожденную форму обжигали, установив вертикально в яму, одновременно вытапливая восковые детали, после чего удаляли остатки модели.

Готовую форму ставили вертикально в яму, утрамбовывая вокруг нее землю, после чего устанавливали в нее ствольный стержень, сформированный по специальному шаблону из глины вокруг стального прута. Эта операция была настолько ответственной, что ее производил сам мастер. Завершив приготовления, по литьевой канавке пускали металл из печи, после чего оставалось ждать, пока он остынет. Вынув форму из земли, разламывали ее, освобождая пушку, а затем удаляли сердечник и очищали канал ствола.