Билли-Боб Торрентон: Ошибка записи

"Северный вокзал.

1791.

5051.

Генрих".

Звонить Альберт в этот раз никуда не стал. Просто изорвал открытку в мелкие клочки и спустил унитаз. Но любопытство в конце концов взяло верх. Написанное он запомнил. Первое число оказалось номером ячейки в камере хранения на упомянутом вокзале, второе - кодом к ней. В ячейке обнаружилась стопка книг в ярких обложках и конверт. Книги Альберт сразу же переложил в сумку, после чего отошел в сторону, присел на лавку и вытащил из конверта сложенный пополам листок.

"Это тебе в качестве компенсации за доставленные неприятности.

Полагаю, у тебя не было особого выбора, так что можешь не извиняться.

Думаю, ты найдешь применение моему прощальному подарку не только как читатель.

Удачи."

Сначала Альберт решил, что просто издаст книги под своим именем, не меняя в них ничего - поскольку поиски в течение нескольких месяцев подтвердили, что никто и никогда такого здесь не писал и не издавал, а в своих способностях он сильно сомневался. Но в книгах, при всей увлекательности написанного, оказалось слишком много ошибок, нестыковок и просто того, чего его душа не принимала. Вдобавок среди всего этого разноцветья нашлись идеи, мимо которых авторы прошли, даже не замедлив шага. Так что он начал писать сам. Вроде бы то же самое, но получалось почему-то совершенно по-иному. Под рождество его рассказ взяли в одном из журналов фантастики, после нового года - второй, а третий, показавшийся слишком насыщенным сюжетными хитросплетениями, предложили переработать в роман.

Дальше был только "набор высоты". Сборник рассказов, три романа, один из которых грозил перерасти не только в книжный сериал. Всемирная слава, в общем. За каких-то три года.

Те книги все еще лежали в сейфе. На черный день.

Фосс не имел оснований нарекать на судьбу. Даже инцидент, который мог стоить ему карьеры, обернулся в итоге чудесным броском на Берлин. Исчезновение странного чужака удалось благополучно похоронить в обломках бронированного фургона, сожженного выстрелом из гранатомета. Вещи чужака растворились в пучине "Анненербе", Хаук даже получил благодарность рейхсфюрера, а сам Фосс - Железный крест, следующее звание на два года раньше срока и самое главное - перевод в столицу. Хаук сдержал слово.

Вот только случившееся в горах они никогда не вспоминали. Хотя Фосс был дружен с шефом - насколько могут быть дружны начальник и подчиненный, за плечами у которых общие темные дела. А ведь Хаук был единственным, с кем в Берлине Фосс мог об этом поговорить. Все, кто знал хотя бы кусочек правды, кто был там и что-то видел, и мог бы, сам того не понимая, выболтать какие-то важные детали, случись вдруг расследование, давно служили в самых дальних гарнизонах. При орденах, медалях, повышенные в званиях - но все равно за пределами видимости. Кто в Сибири, кто в Южной Африке, кто вообще на Огненной Земле.

Поэтому Фосс и сам все реже вспоминал об этой истории. От греха подальше. Он поморщился, отгоняя тени прошлого и посмотрел на часы. Пора домой. День для Рейха прошел спокойно. Штурмбанфюрер вышел из здания, сел в машину, махнул водителю - домой.

"Мерседес" замер на светофоре, Фосс невольно оторвал взгляд от газеты и посмотрел на людей, переходящих дорогу. И вдруг ему нестерпимо захотелось протереть глаза. По переходу шел мужчина в светлом пальто, который смотрел в его сторону и чему-то улыбался.

Фосс готов был поклясться, что видит того самого типа, благодаря которому - как ни дико это звучало - сейчас находился именно здесь, а не в почти забытой глуши. Это точно он, тот парень, говоривший со странным акцентом и загадочно исчезнувший из тюремной камеры, откуда и воздух-то выходил только благодаря принудительной вентиляции. Даже выглядит как тогда, хотя прошло уже столько лет. "Зачем он вернулся?" - с раздражением и непонятно откуда нахлынувшим ужасом подумал штурмбанфюрер. И что теперь делать? Попытаться его задержать? Выследить, где он прячется и кто, возможно, ему помогает? Или сделать вид, что никого не видел?

Фосс думал недолго. Проявить верность фюреру и Фатерлянду? После того, как сам организовал спектакль с гранатометом? Да лучше сразу застрелиться. Я ничего не видел, твердо сказал он себе. Мне ничего не показалось. Загорелся зеленый, машина тронулась с места. Штурмбанфюрер даже не повернул голову в ту сторону, где скрылся призрак из прошлого.

Фосс умел держать себя в руках. Никто не заметил, как его плющит - ни жена, ни любовница, ни коллеги. Неизвестно, как долго бы это продолжалось, и кто одержал бы верх, но на пятый день, едва он прибыл на службу, раздался звонок - Хаук потребовал его к себе. И голос шефа звучал... странно. Впрочем, Фосс не придал этому значения.