Андрей Лазарчук - Текст, не вошедший в окончательный вариант книги Мой старший брат Иешуа

А потом мы убедились, что люди всё–таки действительно исчезают. Пропала та семья инопланетян. Просто не пришли на завтрак. Номер их – через один от номера Анатоля, он был единственный, с кем они более или менее общались – оказался пуст и чисто прибран.

Это были уже не шутки и не глюки. Обстановка мгновенно накалилась.

Уверения администрации в том, что дети подхватили банальную ветрянку, а потому всю семью увезли в больницу, как–то не вызывали доверия. Всё–таки ветрянку отнюдь не ветром надувает, и многие постояльцы знали это по собственному опыту. Так что враньё это – а все как–то сразу уверились, что это враньё – только подлило масла в наш тлеющий костерок.

И – полыхнуло.

Хотя нет, до того, как полыхнуть, случилось ещё вот что: трое финнов (оправдывая свою репутацию горячих парней) проделали дыру в проволочной ограде и попытались удрать; их обнаружили тут же, не успели они отойти и не двадцать шагов, и задержали с большим шумом; собственно говоря, драку затеяли учёные, но это не извиняет полицейских, которые беззастенчиво использовали своё численное и техническое превосходство.

На глазах у возмущённой публики. Большая часть которой к такому обращению не привыкла. Да и те, кого считают привыкшими (русских, естественно), даже и не думали пугаться и подбирать хвосты, а — нехорошо и хищно обрадовались. Типа, не мы первые начали!..

И вот после этого полыхнуло уже по–настоящему.

Историю того, как он утратил рукопись, Анатоль рассказал нам даже чересчур подробно — но видно было, что воспоминания эти вызывают в нём стыд. Он попался в ловушку самую примитивную из примитивных… но, честно говоря, нам трудно представить себе человека, который бы в такую ловушку не попался. Тем не менее, выполняя просьбу Анатоля, мы не рассказываем никаких подробностей.

В итоге рукопись подменили. Неплохо исполненной, но всё же копией. Подлинными остались только первая и последняя страницы. И ещё несколько из середины, хуже всего сохранившиеся, он держал их отдельно, потому что недавно появился новый метод считывания почти невидимого текста, и он как раз собирался лететь в Японию, где его изобрели.

А новодел он чуть было не засветил перед научной общественностью. Если бы он это сделал, то от его репутации не осталось бы камня на камне. Но что–то заставило его в последний момент открыть папку…

Он даже догадывается, что. Запах. Страницы пахли не так.

И знаете, что он испытал в результате этой кражи?

Облегчение.

Стоит ли описывать бунт? В нём не было ничего романтического. Массовая истерика, крики до хрипоты, до срыва голосов; ну и избили нескольких из карантинной администрации, которые явно ни в чём не были виноваты, потому что те, кто принимал решения, к нам на территорию никогда не входили.

Каким–то чудом удалось избежать захвата заложников. Учёные, когда сорвутся с цепи, становятся совсем неуправляемыми.

Вместо заложников – и вот тут мы немножко погордимся, потому что идея была наша – в дело пошёл блеф массового самосожжения. На кухне были газовые баллоны. Так вот, козлы, если вы нас прямо сейчас не отпустите, мы прямо там, в ресторане, устроим такой гриль! Потому что раз вы нас не выпускаете, значит, мы смертельно больны, и терять нам нечего! А если мы здоровы, так хватит издеваться!

Ну и так далее. На разных языках. Очень выспренно и энергично.

По ходу составления петиций выяснилось, что высокое искусство русского мата далеко не забыто и отнюдь не сводится к тупому повторению пяти слов. Да и не только русского. Знатоки древних языков — это люди с хорошим и всесторонним словарным запасом. Запорожцы со своим знаменитым письмом понуро курят в сторонке.

В общем, карнавал продолжался.

Мятеж сыграл свою роль, где–то провернулись шестерёнки, и вскоре «заключённых» начали отпускать. Небольшими группами, по восемь–двенадцать человек – две или три группы в день. Процесс растянулся на трое суток с лишним; до нас с Анатолем очередь дошла не скоро. Бродя по пустеющему отелю, мы сочиняли страшные истории – и сами начинали в них верить. Это чем–то напоминало пионерское детство.

Наконец «на выход с вещами» скомандовали и нам – наверное, предпоследним. С нами освобождались ещё четверо: Анатоль, пара туристов из Москвы и один из побитых финнов, Петти. Формальный медосмотр, более чем неформальный охмурёж – извинения, деньги, сувениры на память, да, мы виноваты, но пожалуйста, не позорьте нас, ведь если вы расскажете, к нам никто не поедет, а вас мы будем рады видеть всегда, и вот по этим гостевым картам вы получите такую скидку! – вам и не снилось; считайте, что будете отдыхать бесплатно…