Виктор Точинов - Усмешки Клио-2

1041 г. – Ярослав Мудрый совершает поход в Мазовию. Совершенно традиционно – на ладьях, заполненных пехотой.

1043 г. – Он же посылает на Константинополь рать под началом сына Владимира и воеводы Вышаты. Способ действий тот же.

1060 г. – Поход (ладьи плюс конница) сыновей Ярослава на торков. Текст не позволяет понять, какой из двух этих видов войск был основным.

И, наконец, 1068 г. – настоящая революция в военном деле. У города Сновска трехтысячная дружина тяжелой конницы Святослава Ярославича буквально втаптывает в землю половецкую рать. Это полный разгром – уцелевшие неприятели сброшены в реку (а на дворе ноябрь месяц), вражий предводитель взят в плен. А было их, половцев, ни много, ни мало – двенадцать тысяч, по четверо на одного русского. Никакого фактора внезапности, вроде атаки спящего лагеря или войска на марше, Святослав не применял – войска стояли лицом к лицу, готовые к битве. Заимствованные [1]у Европы тактика и вооружение показали себя на редкость эффективно.

В чем же причина этого негаданного поворота, совершенного за каких-то двадцать лет? Ведь у других народов уходило на подобные перемены значительно больше времени…

Предлагаю следующую версию:

1046 год. Ярослав Мудрый выдает свою сестру за Казимира Польского. Жених делает крайне оригинальный свадебный подарок – возвращает на родину около восьмисот русских пленных. Это не простые смерды, а бояре и дружинники, захваченные еще предыдущим польским королем Болеславом и почти тридцать лет прожившие на чужбине.

Тут надо отметить несколько разный подход к военнопленным на Руси и в Польше – державе уже к тому времени вполне европейской, культивирующей рыцарские традиции. Русские захваченных неприятелей сажали в поруб, а после окончания боевых действий и заключения мира отправляли по домам. Самых злокозненных врагов, отпустить которых просто рука не поднималась, – ослепляли и гноили в сырых подвалах.

Западные же рыцари держали пленников (достаточно знатных) в своих замках на правах фактически гостя, в условиях вполне комфортабельных. Но отпускали – только содрав изрядный выкуп. Это расхождение во взглядах и привело к такому затянувшемуся плену: наши платить упорно не желали, поляки, изрядно потратившиеся на содержание пленных упрямцев, выпускать их за просто так тоже не собирались. Проблему разрешил лишь Казимир, заодно и маленько сэкономивший на свадебных дарах. Впрочем, осуждать его за скупость не стоит, Ярослав и без того был счастлив, удачно пристроив родственницу, невесте изрядно зашкалило за тридцать, по меркам тех лет – старуха.

А теперь представьте: не один, не два, не десять, а восемьсот знатных русичей (в то время это люди военные по определению) возвращаются, прожив три десятилетия в европейской, рыцарской стране. Даже если они не принимали участия в военных действиях на западных польских рубежах, а в понятиях средневековья такое было вполне допустимо, – все равно неизбежно должны были привезти с собой много нового: привычки, обычаи, моды, и т.д. и т.п. – все, с чем сроднились за эти годы, в том числе тактику военных действий и понятия о том, каким должен быть рыцарь. Это послужило мощным катализатором для медленного естественного процесса проникновения рыцарства на Русь, который развивался и прежде: через послов; через военные столкновения с немцами, поляками, венграми; через торговые связи и т. д.

Результат не задержался: за каких-то четверть века Киевская Русь стала рыцарской державой.

А куда они потом девались, русские рыцари? И почему мы про них практически ничего не знаем и не слышим?

Ну, на второй вопрос ответить проще. Все дело в терминологии, достаточно просто употреблять обозначения «богатыри», «витязи», «кованая рать» – и все, исчезли рыцари со страниц отечественной истории. А тот факт, что на Украине (т.е. на исконных землях Киевской Руси) доблестных воинов и в XIX веке называли «лыцарями», почему-то игнорировался. Корень этой игры в термины лежит в великом противостоянии западников и славянофилов. Первые, еще со времени приглашенных Петром I немецких профессоров-историков, считали Русь ущербной и отсталой, дикой страной – какие уж в ней, к черту, рыцари? Дикари бородатые с дубинами и среди них немногочисленные цивилизаторы в лице норманнов-варягов, тоже, конечно диких, но более облагороженных общением с просвещенной Европой.

Славянофилы, со своей стороны, пребывали в противоположенном убеждении – варяги, понятное дело, прирожденные славяне, а Древняя Русь была страна могучая и самобытная, ей занюханная Европа не указ. Что нам их рыцари, наши витязи в десять раз круче были, вспоминайте Чудское озеро.