Abigail Blanche - Убить Тома Круза

- В любом случае, его книга на английский язык не переводилась, - улыбнулся Рихард, - а это значит, что Рон ее прочитать, а, следовательно - позаимствовать термин, не мог.

- А мы тогда что здесь делаем? - удивился Крюгер.

- Профессор, - все так же насмешливо улыбаясь, продолжил Норман-Ауденхоф, - разве вы еще не поняли, что Ксену может быть только один. А имена его Верных Офицеров просто канут в историю.

***

Через неделю, в начале марта 1952 года, выступая с лекцией все в том же Финиксе, что на юге засушливого штата Аризона, писатель-фантаст Л. Рон Хаббард сделал публичное заявление о создании нового религиозно-философского учения - саентологии. Первая церковь саентологов открылась уже через два года в Лос-Анджелесе.

Хаббард сдержал слово и упомянул Крюгера в своей биографии. В самом ее начале, там, где речь идет о детских годах писателя, говорится, что в 1923 году 12-ти летний Рональд познакомился с капитаном второго ранга Джозефом Томпсоном, офицером медицинского корпуса военно-морских сил США, который ездил в Вену учиться психоанализу у Зигмунда Фрейда, и затем рассказал об этом впечатлительному сынишке своего сослуживца. И хотя данное событие оппонентами саентологии оспаривается и даже высмеивается, факт остается фактом - в первых строках жизнеописания Хаббарда упомянут некто Джозеф Томпсон. Американский паспорт на такое имя сумел себе выправить в Аргентине Манфред-Вильгельм Крюгер, профессор психологии, бывший сотрудник "Аненербе" и, по его собственному заверению, ученик Фрейда и Юнга.

22 сентября 1973 года

Офис компании "Алекс Уорроп и сыновья"

Интерлакен, Швейцария

Алекс проснулся позже обычного. Ирма и сыновья ушли на работу, когда он еще спал, так что он мог себе позволить поваляться в постели, потом - долго и в свое удовольствие поплескаться под душем, и, наконец, поставив почти на полную громкость новую пластинку Deep Purple, неспешно заняться приготовлением завтрака. Уорроп со знанием дела поджаривал аппетитные баварские колбаски, мурлыча в такт любимой группе. Из окон их кухни открывался вид на горы Юнгфрау - Алекс окинул взглядом знакомую панораму и хмыкнул удовлетворенно: "Скоро выпадет первый снег".

Горнолыжный сезон еще не начался, а летний альпинистский сезон уже подходил к концу, и потому можно было немного расслабиться перед главной "жатвой". Так он называл время с октября по апрель, когда в Альпах выпадал снег, и его маленькая компания зарабатывала основную часть своего годового дохода. Впрочем, какой бы низкий сезон не стоял на дворе, Алекс старался не упускать свое. Вот и сегодня оба его сына работали в горах. 22-летний Макс сопровождал двух японских фотографов, а младший, 20-летний Андреас повел группу немецких пенсионеров по "тропе здоровья".

Уорроп уже несколько лет подумывал передать всю работу с туристами сыновьям, а самому взять на себя только административные заботы - все-таки годы и полученные в процессе долгой спортивной жизни травмы давали о себе знать. Но, во-первых, мальчикам нужно было еще подрасти и подучиться, а во-вторых, как только в горах выпадал первый снег, Алекс ничего не мог с собой поделать - брал горнолыжное снаряжение и отправлялся на трассу. В Инсбруке, где он родился и вырос, на лыжах катались все. Он стал на лыжи едва ли не сразу после того, как научился ходить, и всегда мечтал об олимпийских медалях в этом виде спорта. Но отец, профессиональный альпинист, решил иначе, и Алекс тоже стал альпинистом и даже принимал участие в международных соревнованиях, правда, чемпионом стать не успел.

От Интерлакена до Инсбрука по прямой было не больше пары сотен километров, но Алекс так до сих пор и не решился посетить родной город, где не был с того дня, когда они с отцом в спешном порядке отправились в Тибет. Британцы комиссовали его после тяжелой контузии в начале 1945 года, и из госпиталя в Калькутте он направился в Родезию, чтобы окончательно вжиться в роль южноафриканца Алекса Уорропа, которым по воле фантазии колониального чиновника стал австриец Алекс Йодль. В Родезии были горы, золото, алмазы и апартеид, но не было снега. В его поисках Алекс перебрался на западное побережье Канады. Высокие заснеженные горы там начинались прямо от Ванкувера и тянулись на север - до самой Аляски, но по ним еще не успели проложить горнолыжные трассы, и Алекс понял, что найти работу по специальности он сможет только в Европе.

За шесть лет скитаний по Британской империи он почти избавился от акцента и совсем вжился в шкуру простого южноафриканского парня, ветерана бирманской кампании, так что разоблачения в Европе он, в общем-то, не боялся. К тому же, в Рейхе он успел дослужиться только до лейтенанта альпийских стрелков и не совершил ничего такого, за что бы ему могло выставить счет международное сообщество. Тем не менее, Алекс решил не испытывать судьбу, и обосновался не в Австрии, а в соседней Швейцарии, где в 1950 году открыл собственную туристическую компанию. В том же году он женился на Ирме, учительнице английского языка, которая после замужества оставила преподавание и стала работать в семейном бизнесе. Вскоре у них родился Макс, а за ним и Андреас.