Abigail Blanche - Убить Тома Круза

- Рон, что-то вы слишком часто в последнее время стали употреблять эту фразу, в том числе и на публике, - с некоторым беспокойством заметил Рихард.

- Не вы ли учили меня, уважаемый эзотерик, что мысли материальны? - удивился фантаст. - Повторяя эту фразу, я формирую позитивный вектор своей реальности и создаю подвижку к успешной реализации проекта "Дианетика Плюс". Не понимаю, почему вас это беспокоит?

- Меня беспокоит, что эту фразу Оруэлла в конце концов припишут вам. И вы уже от нее не отмоетесь.

- Рик, прекращайте цепляться к мелочам, мало нам записного скептика Крюгера, - вздохнул Хаббард.

- Конечно, станешь тут скептиком, - возмутился Крюгер. - Через неделю презентация новой религии, которая должна перевернуть мир, а под нее до сих пор не подведена сколько-нибудь вразумительная научная база, за исключением моей дианетики, само собой. Или вы считаете, что ваши священники-аудиторы, ваше писание от Ксену и ваш крест выдерживают хоть какую-то критику?

- Во-первых, они одиторы, а не аудиторы, - заметил Хаббард.

- Если берут деньги за услуги по прейскуранту, значит аудиторы, - хмыкнул профессор.

- А во-вторых, чем вам крест не нравится?

- Потому что это символ христианства, а не новой религии.

- Профессор, вы забываете, что наша потенциальная аудитория - западное общество потребления, базирующееся на христианской традиции и культуре, - возразил ему Рихард.

- Норман, я ни на минуту не забываю, что вы выпускник теологического факультета и, сложись европейская история немного иначе, вы бы давно несли слово божие добрым католикам, и потому религию без креста вы представить себе просто не в состоянии. Вот только зачем вы тамплиерский крест нарисовали?

- Крюгер, мы это уже обсуждали, - Хаббард решил прекратить неконструктивную дискуссию в зародыше. - Чтобы крест не казался тамплиерским, мы его облагородили декоративными элементами. Кресту быть, почему - Рик вам только что объяснил, и будем считать эту тему закрытой.

- Тем более что у нас до сих пор не решен вопрос с названием, - добавил Рихард, и вместе с Хаббардом они вопросительно посмотрели на профессора.

- Вы снова ждете, чтобы я придумал бренд, а потом гнусно присвоите его себе? - ехидно спросил тот.

- Крюгер, - торжественно произнес Хаббард. - Я вам обещаю, что упомяну ваше американское имя в первых же строках своей биографии.

- Поклянитесь, - ухмыльнулся профессор.

- Чем?

- Ну, хотя бы вашим Ксену, - все так же продолжал ухмыляться Крюгер.

- С готовностью, - произнес Хаббард. - Клянусь Ксену, и не сочинить мне больше ни одного романа, если я не выполню своего обещания. Давайте же название, - нетерпеливо добавил он.

- Ну, смотрите, - погрозил пальцем Крюгер и полез в свой потрепанный портфель. Он порылся в нем несколько мгновений и извлек листок с длинным списком названий на немецком языке. Ни одно из них, по правде говоря, не годилось для того, чтобы стать ярким торговым брендом нового религиозного учения, доселе именуемого "Дианетикой Плюс", но после долгих споров троица определила фаворита в списке. Им оказалось немецкое слово scientologie, произошедшее от латинского scio, что означает "знать", и греческого logos, и переводившееся как "знание о том, как знать".

- Чушь полная, - пробормотал Рихард.

- Как и вся ваша "прикладная религиозная философия, изучение человеческого духа и работа с ним в его взаимоотношениях с самим собой, вселенными и другой жизнью", - издевательски процитировал лежащие пред ним "Первоначальные тезисы Дианетики Плюс" Крюгер. - Какое учение, такое и название.

- А мне нравится, - после некоторого раздумья изрек Хаббард, - давайте попробуем эту "саентологию". Кстати, как там насчет авторских прав?

- Термин использовал в 30-х годах немецкий философ Анастасиус Норденхольц в своей книге Scientologie: Wissenschaft von der Beschaffenheit und der Tauglichkeit des Wissens... - начал Крюгер.

- Господи, да что у вас за имена!? - в сердцах воскликнул Хаббард.

- А разве ваши цивилизации Хелатробус, Эспинол и Арсликус звучат лучше? - Рихарда всегда задевало англо-саксонское высокомерие американского сочинителя.

- Ну ладно, не принимайте на свой счет, - миролюбиво произнес Хаббард и продолжил, уже обращаясь к Крюгеру, - а этот ваш Норденштольцер..

- Норденхольц - в один голос поправили его Крюгер и Норман-Ауденхоф.

- Да-да, он самый, - согласно кивнул писатель, - он еще жив? Это я на тот случай, если он захочет в суд подать...

- Последний раз мы встречались с ним в Мюнхене в конце тридцатых, - ответил Крюгер, - но я не знаю, удалось ли ему пережить войну.