Андрей Тяпкин-Ляпкин - Родина-2

Вся его жизнь вплоть до того момента, когда ТАМ на них бросились неизвестные люди и его охранник, пожав плечами и глухо матюгнувшись, выстрелил ему в грудь.

Максим, подвывая от ужаса, содрал с себя кишащую живностью рубашку. На тощей груди, возле сердца, красовался старый шрам. Со следами кондовой штопки. С безумным видом он осмотрелся. Промзона. Частный сектор. Пыль. Грязь. Смог. ААААА! Впереди была речка.

Распугивая своим видом редких прохожих, грязный, заросший бомжара, торопливо ковылял к мосту.

'А что дальше то? Как я здесь оказался?'

Рука, судорожно сжимавшая пучок травы, замерла. Максим огляделся внимательнее, заметил среди куч мусора дохлую собаку и сморщился.

– Это, бля, Шанырак какой-то. А это, наверное, Большая Алматинка.

Большая Алматинка на этой северной окраине города, густо заселённого репатриантами из Монголии и прочими приблудами, уже не имела гранитных берегов и скамеечек вдоль набережной, зато могла похвастаться целыми мусорными островами. Некогда прекрасные поля и теплицы пригородного совхоза в лихие девяностые были самым наглым образом захвачены аульным людом валом валившим в столицу. И сейчас это место, носящее святое имя – Шанырак, было загажено так, что власти уже всерьёз задумывались о том, что бы пригнать сюда бульдозеры. И пару танков. Ибо местные будут сопротивляться на всю катушку.

Смыв липкую грязь и как следует прополоскав волосы и куцую бородёнку, Максим приободрился и принялся размышлять вслух.

– Так. Алматы. Лето. Жрать хочу.

Макс осторожно глотнул водички прямо из реки.

– Денег нет. Документов нет. Одежды…

Он посмотрел на полощущиеся штаны.

… тоже нет.

Мужчина поднялся на ноги, обернул задницу мокрой тряпкой и почапал прямо по воде в сторону видневшихся на горизонте небоскрёбов.

'Что за родители такие! Убивать таких надо! Отпустить ребёнка одного в таком районе!'

– Девочка, не бойся, я только позвоню с твоего телефона и всё.

Девочка только дрожала, с ужасом глядя на утянувшего её под мост бомжа. По русски она, похоже, почти не понимала. Максим, в свою очередь, несмотря на папу – казаха, по казахски и двух слов связать не мог. Он приложил палец к губам.

– Тихо.

Девочка залилась слезами и закивала. Макс почувствовал, как стыд заглушает чувство голода.

'Да что ж такое!'

Максим отошёл на два шага и уставился на телефон. Календарь показал десятое мая тринадцатого года. Он удивлённо присвистнул и показал экран девочке.

– Это правильная дата? Да?

'Три года! Мамочка, три года!'

Из оцепенения его вывело шевеление ребёнка.

'Ну что ж, на память я никогда не жаловался. Начнём'

Первые три номера не отвечали. Макс напрягся, вспоминая номера шапочных знакомых. Звонить Лейле или родителям он опасался. Как и близким друзьям.

– Алё, Юрбан, салам, узнал? Это Макс. Да, он самый. Да приехал только что. Угу. Как, в бильярд ещё режетесь? Хочу тебе долг отдать. Помнишь, я тебе четыре сотни евриков продул? Сможешь сейчас подскочить за мной? Запоминай…

На самом деле Максим никогда на деньги не играл. И тем более – в бильярд.

Старая Королла тормознула у моста, когда уже окончательно стемнело, а голый Максим замёрз так, что зуб на зуб не попадал. По ночам с гор, а особенно вдоль реки, несло холодным ветром.

Было видно, что Юрка недоумённо озирается и терзает телефонную трубку, в надежде узнать, где же это шляются его четыре сотни евро?

Макс повертел в пальцах симку, вытащенную из аппарата девочки, вздохнул и вылез на дорогу, прямо перед автомобилем. Водитель вздрогнул, уставился на почти голого тощего мужика и врубил заднюю.

Дальше было кино. Голливуд, одним словом. Макс (и откуда только силы взялись!) в два прыжка догнал не успевшую набрать ход машину и запрыгнул на горячий капот.

– А, гадство!

– Мужик, ты чего? – Юрка включил дворники, за которые Макс держался. – Слезь!

Давний партнёр по бильярду был напуган и растерян. – Слезь, говорю!

– Юрбан! Заткнись, это я!

Истории сочинять Максим всегда был горазд. Он поведал морщившему от запашка нос Юрке душещипательную повесть о том, как его ограбили и избили, а потом на три года превратили в раба, заставляя вкалывать на бахче где-то в районе Балхаша. И как он сумел убежать, но уже здесь, на реке его ограбили бомжи. Юрка его истории ни фига не поверил, но Макс простым русским матом убедил его остаться.

– Значит так. Едешь в магазин. Покупаешь там три пятилитровые фляги воды. Шампунь. Ножницы. Одежду купи. И обувь. Сорок первый размер. И пожрать.