Андрей Бубнов - Лазутчик Синегории

Пономарь оставил гостей, закрыв за собой дверь.

Молодой сукип тут же кинулся к окну, а старый монах слегка приоткрыл дверцу и выглянул в коридор.

— Дверь не заперта, — заключил человек со шрамом на шее и сел на жесткое ложе. — Пора подкрепиться. Садись, брат, кушай.

— Высоко, — юноша покачал головой, отвернувшись от открытого окна. — Отсюда не выбраться. Мы в башне. Каменный мешок.

— Пока не о чем беспокоиться. Ешь. Сегодня господь милостив.

— Так ли это? — молодой монах не верил в удачу.

— Отбрось страх и сомнение, — старый воин-монах, помолившись, приступил к трапезе, — ведь ты мужчина.

Семья господина Котора вкушала утреннее яство. Глава семейства, довольно грузный мужчина с обрюзгшим лицом и огромной лысиной, облаченный в черный камзол, восседал во главе стола и с завидным аппетитом ел курицу, вгрызаясь зубами в плоть птичьей ножки. Супруге, ещё не старой миловидной женщине досталась грудинка, а два сына пока довольствовались крылышками. Овощи, хлеб, вишневая настойка, сыр и яблоки составляли нехитрый завтрак семьи мелкого и небогатого чиновника Тайной канцелярии.

На пылающем очаге языки пламени облизывали большой котел, в нем разогревали воду для хозяйственных нужд. Пар поднимался к потолку и исчезал в дымоходе.

Столовой в доме господина Котора не было. Кушали на кухне, занимающей половину площади первого этажа. На втором этаже располагались жилые комнаты. Подсобные помещения и зала для приема посетителей, плавно переходящая в сени, соседствовали с кухней.

Слуга прервал неторопливый завтрак благопристойного семейства, войдя на кухню, одернув холщевую рубаху и низко поклонившись:

— Мой господин, к вам посетители.

— Кто такие? — Котор устремил на слугу недовольный взгляд.

— Офицер караульной службы южных ворот. С ним солдат. Говорят, дело не терпит отлагательств.

— Пусть подождут, — хозяин дома нахмурился, после вернулся к еде, громко чмокая губами.

Слуга вновь поклонился и направился к выходу.

Но тут в заплывших от жира глазенках господина Котора промелькнуло беспокойство.

Он отшвырнул почти обглоданную куриную ножку, отпил из кубка, утер рукавом рот и встал из-за стола:

— Постой. Я приму их.

Разговор в зале для посетителей, узком помещении, заставленном плетеными корзинами с припасами, бочками с вином и кувшинами, продолжался всего несколько минут. Господин Котор выслушал солдат.

— Бредни, — заключил он. — И ради этого вы не дали мне спокойно позавтракать?

Рыцари ордена Черного тигра никогда не были лазутчиками. Это противоречит их кодексу чести. Они идут на врага с открытым забралом. Бесстрашные воины, готовые отдать жизнь за своего короля. Я скорее поверю в то, что Сатана сожрал солнце, чем в ваши россказни.

— Но господин Котор, — взмолился солдат. — Я видел татуировку своими глазами.

— Ничего ты не видел. Всё. Ступайте. Только купцов обирать умеете.

Господин Котор удалился на кухню, оставив визитеров в полном недоумении.

Офицер, на чём свет браня солдата, вышел на улицу. Старый воин следовал позади, молчал, не оправдывался, но был уверен в своей правоте.

А господин Котор тем временем преспокойно закончил трапезничать и, попрощавшись с супругой, погрозив кулаком беспокойным отпрыскам-сорванцам, направился к месту службы, в Тайную канцелярию.

Очень скоро новость о лазутчиках дошла до самого графа Фларинского, главы Тайной канцелярии. Он незамедлительно вызывал к себе мелкого чиновника Котора, выслушал его доклад, выслушал сомнения о причастности к шпионажу ордена Черного тигра, а потом, предварительно выпроводив Котора, приказал слуге доставить к нему вышеупомянутых солдат караульной службы. Граф пожелал лично побеседовать с воином-ветераном.

Распоряжение исполнили незамедлительно, буквально через полчаса солдат разыскали и привезли в мрачный каменный трехэтажный дом на окраине столицы.

Офицер и солдат упали на колени, склонив обнаженные головы перед всемогущим остроносым графом Фларинским, которого временами, возможно, побаивался даже король.

Поняв, что офицер бесполезен, граф велел ему удалиться и подождать за дверью.

— Рассказывай без утайки, — вельможа измерил холодным пронизывающим насквозь взглядом солдата, оцепеневшего от страха, лишившегося важной психологической опоры — своего командира. — Ты участвовал в Дарадинской компании? Выжил. Значит ты храбрый воин.

— Участвовал, ваша светлость, — солдату удалось взять себя в руки.