- Как дела, Майкл? - вежливо кивнул головой гладко выбритый молодой человек с зачёсанными назад волосами.
- Благодарю вас, Рэндольф, - ответил Гринвуд, - жаловаться не на что.
- Как здоровье вашего отца, дорогой Рэндольф? - поинтересовался сэр Энтони, - Надеюсь, испанский климат идёт ему на пользу?
- В последнем письме он писал, что чувствует себя великолепно, - подтвердил молодой джентльмен, - Барселона очень красивый город, хотя, по его мнению, несколько шумный.
"Интересно, а в Барселоне тоже идет дождь?"
- Не забудьте передать ему мои наилучшие пожелания, - широко улыбнулся майор.
- Разумеется, сэр Энтони. Сразу, как только он вернётся в Англию. Если выне возражаете, джентльмены, я вас оставлю. - Рэндольф встал, поклонился и, четко повернувшись через левое плечо, ушел по коридору.
Майор секунду смотрел ему вслед, потом коротко взглянул на Гринвуда, и вернулся к своему чаю. Размешал ложечкой сахар в чашке - сначала против, а затем по часовой стрелке, и снова поднял взгляд на собеседника.
- По моему мнению, дорогой Майкл, выпишете лучше, чем ваш Итонский однокашник, - сэр Энтони развернул на столике газету, - ваша статья о разочаровании английской молодёжи в политике Британии наводит на интересные мысли. "Студенты британских университетов, - процитировал он, - стали рассуждать не о том, падёт ли капитализм, а о том, когда и как это произойдёт". Вы действительно считаете, что нынешний Кембридж стал рассадником коммунизма?
Вряд ли сэра Энтони действительно беспокоил этот вопрос. Скорее, он просто выбрал очередную тему для дискуссии. С тем же успехом это могла быть дискуссия на тему "Что важнее: философия Маркса и Спенсера или сеть магазинов Маркс и Спенсер". И, разумеется, это не было шуткой. В худшем случае, это была гимнастика ума, но, возможно, и гораздо больше, как и случилось во время дискуссии, возникшей как бы совершенно случайно в клубе на прошлой неделе. Ведь при всей абсурдности темы - аргументы в споре должны были быть настоящими - честная игра превыше всего. Кажется, в конце концов, победу одержали магазины - точно в соответствии с соображениями Маркса о примате бытия над сознанием и Спенсера о социальном дарвинизме.
- Всё не настолько плохо, сэр Энтони. Прошу вас, обратите внимание, что я употребил в своей статье слово "некоторые". Но, увы, недавний кризис и беспринципность некоторых наших правительств показали уязвимость капиталистической системы. Боюсь что, - Майкл подчеркнул пальцем абзац в газете, - в Кембридже, и не только в нём, уже действуют коммунистические ячейки, и только вопрос времени, когда с ними установят связь их иностранные "tovarishchy". А, учитывая, что именно выпускники подобных учебных заведений пополняют состав британской администрации... - он грустно улыбнулся и развёл руками.
- Несколько пессимистический взгляд на вещи, дорогой Майкл. Хотя это, скорее, забота наших коллег из Пятой Секции[14]. А дело мистера Си[15] и наше - информировать Правительство Его Величества об угрозах Империи, исходящих из-за рубежа, - Майкл насторожился, похоже, сейчас он получит очередное задание, - и вот здесь у нас возникли некоторые изменения.
- Изменения? - не дождавшись окончания паузы, задал вопрос Гринвуд, - Британия теперь подружилась с Коминтерном?
- Скажем так, - майор всегда излагал свои мысли предельно осторожно, - появилось мнение, весьма обоснованное мнение, некоторых ДОСТАТОЧНО серьёзных лиц, - он повернул голову в том направлении, куда удалился младший Черчилль, - что пока мы высматривали нашествие так называемых "обезьян-бабуинов", возникла опасность со стороны "гуннов".
Судя по лексикону[16], сэр Энтони имел беседы не только с сыном, но и с отцом. Вероятно, - подумал Майкл, сохраняя "poker face"[17] - они встречались, когда начались разговоры о возвращении Черчилля в правительство.
"Это стоит отметить на будущее", - подумал Майкл.
- Существуют опасения, что германский канцлер Гитлер трактует термин "Возрождение Германии" слишком широко. В частности, в плане возрождения её военной мощи. И если правительство это прозевает, Британия может оказаться не столько субъектом, сколько объектом европейской политики. И этого бы мистер Си никоим образом не хотел допустить.
Майор замолчал и неторопливо начал пить чай. Майкл откинулся в кресле.
- Прошу прощения, сэр, я хотел бы прямо спросить, какова будет в этой ситуации моя миссия?
- Вы, Майкл, великолепный журналист. - Сэр Энтони чуть кивнул, поставив чашку на стол, непонятно: кивок этот относился к чаю или к Майклу.
Читать дальше