И Намир - В ТРЕТЬЮ СТРАЖУ [СИ]

Что еще? Грета Гарбо снялась в фильме "Анна Каренина" и получила за роль Анны первый приз на Венецианском фестивали. А в Венеции - к слову - фашисты. Фашистская Италия, милитаристская Япония, нацистская Германия... Таков мир в 1935 году: коммунисты, национал-социалисты, капиталисты... Все смешалось, но катарсис еще впереди. А пока Голливуд выпустил несколько крайне удачных фильмов, среди которых и "Капитан Блад" с Эрролом Флинном и Оливией де Хевилленд, и "Сон в летнюю ночь", и "Невеста Франкенштейна". И в Англии не отстают: "Призрак едет на Запад" француза Рене Клера и хичкоковские "Тридцать девять ступеней". И в СССР не дремлют: тут вам и "Дубровский", и "Горячие денечки", и "Новый Гулливер".

А еще в этом году, как и во все прежние работают ученые (тот же Шредингер или Фрейд, Эйнштейн или Пиаже, и многие, многие другие), и писатели пишут книги (молодой Хемингуэй закончил в 1935 "Зеленые холмы Африки", а немолодой граф Толстой - "Золотой ключик"), и вообще все, как всегда: люди занимаются своими или не своими делами с той или иной степенью успеха, но завершить этот короткий рассказ хотелось бы упоминанием о том, что именно в 1935 году начали свою карьеру и Френк Синатра, и Элла Фицджеральд.

А в моде теперь плотно облегающие фигуру платья и кофты. Воротники маленькие, длина жакета - до бедер... В сочетании с длинной - почти до щиколоток - узкой юбкой такая кофта позволяет выглядеть высокой и стройной и в зимний сезон.

И еще, даже если на даме строгий костюм, в нем непременно есть что-то полосатое, хотя бы галстук-бант. Ну а шляпки к 1935 становились все больше похожими на элемент прически, нежели на головной убор. Да, и еще одна примета времени - широкие и даже чуть вздернутые вверх плечи.

В моде духи "Лиу" и "Ночной полет" - опера ("Турандот") Пуччини и повесть Сент Экзюпери... Другое время, другая культура. Впрочем, нарасхват идут так же великолепные, но лишенные культурного подтекста, фруктово-альдегидные Scandal и Rumeur (Ропот) Ланвена.

Ну а танцуют все, потому что и в 1935 танцы остаются главным развлечением лишенной телевизоров и компьютеров публики. В моде свинг, а, значит, и двигаются танцоры под звуки биг-бэнда, фокстрот и румба, но по-прежнему любимым остается яркое и чувственное танго...

Заголовки газет:

Политическая разрядка в Париже. Г-н Пьер Лаваль не подаст в отставку.

Форин офис получит сегодня нового шефа: Чемберлен или Иден?

Заседание Большого Фашистского Совета. Коммюнике министерства пропаганды.

Шуми Марица

окървавена,

плаче вдовица

люто ранена.

Марш, марш,

с генерала наш!

В бой да летим,

враг да победим!

Български чеда,

цял свят ни гледа.

Хай към победа

славна да вървим.

"Шуми Марица" - национальный гимн Болгарии в период с 1886 по 1944 год

Gott erhalte, Gott beschütze

Unsern Kaiser, unser Land!

Mächtig durch des Glaubens Stütze,

Führt er uns mit weiser Hand!

(Храни нам, боже, Государя и нашу страну

гимн Австрийской империи)

"Hurensohn[3]! - От возмущения ее била нервная дрожь, но она этого, разумеется, себе позволить не могла. Не здесь, не с ним, не сейчас. - Wärmling[4]! Pisser[5] гребаный!"

- Скажи, Петер, - она знала: сейчас ее лицо безмятежно, как небо апреля где-нибудь близ Видина, там у них с мужем было маленькое поместье, или к примеру в Старой Загоре, там она любила бывать как раз весной. - Скажи, Петер, я тебе кто?

- Ты? - Петр Таблиц, которого она звала на немецкий манер Петером, был обескуражен. - Ты... - ну, не сказать же, что она просто подстилка, в данный момент - его? - Ты самая красивая женщина, которую я знаю. - Нашелся он.

- Вот как? - Кейт достала из портсигара длинную сигарету, дождалась, пока этот Pappnase[6] даст ей прикурить, выдохнула сладковатый дым, и только тогда задала следующий вопрос:

- Так ты извращенец, Петер? - Ее голос не дрожал, а на губах - Кейт знала это наверняка - блуждала сейчас рассеянная улыбка.

- Извращенец? - Опешил Таблиц.

- Ну, если я тебе не уличная шлюха и не сожительница, - она употребила уличное французское словечко "régulière[7]". - И по твоим же собственным словам писаная красавица, ведь так?

- Так...

- Остается одно - ты извращенец.

- Я тебя не понимаю, - улыбнулся ей Питер. Этот, nabus[8] славянский, знал, не мог не знать: ей нравится его улыбка.

"Нравилась, - поправила себя Кейт. - Но больше не нравится!"

- Я тебя...

- А что здесь понимать? - Сделала удивленные глаза Кейт. Обычно это ей удавалось как мало кому. Хотелось думать, что способность эта не оставила ее и сейчас, когда от злости и обиды разрывается сердце. - Ты завел себе грязную Luder[9], и смеешь спрашивать, почему я называю тебя извращенцем? - Взлет бровей, ирония в глазах, полуулыбка, скользящая по полным губам.