Андрей Бондаренко: Звонкий ветер странствий

Два самурая шли впереди путешественников, ещё трое замыкали колонну. На смену высоким деревьям старого парка пришли бесконечные рисовые поля, залитые мутной водой, из которой поднимались ровные ряды ярко-зелёных ростков. На очередном поле – по колено в воде – усердно трудились два десятка смуглых крестьян, одетых только в короткие набедренные повязки.

Один из самураев остановился и что-то негромко залопотал, указывая рукой на работающих крестьян.

– Он разрешает вам воспользоваться подзорной трубой, – сообщил Ван-Перси.

Чуть впереди других сельских тружеников, пропалывающих ряды молодых всходов риса, двигался плечистый русоволосый мужчина.

«Это же Алёшка Бровкин!», – взволнованно доложил внутренний голос. – «Ловко же у него получается с прополкой! Природный крестьянин, как-никак…».

– А ваш маленький мальчик находится немного левее, – подсказал голландец.

Егор перевёл подзорную трубу на невысокий холмик, поросший редким кустарником. Две пожилые японки суетились возле дымного костра, а чуть в стороне от женщин белобрысый мальчишка усердно оттирал куском зеленоватого мха большую медную сковородку.

«Шурочка, родимый ты наш!», – умилился внутренний голос. – «Вырос-то как! А лицом – матушка вылитая, Александра свет Ивановна…».

Дайме выдал длинную и заковыристую тираду, после чего, сложив пухлые ладошки на объёмистом чреве, довольно откинулся назад, хитро и чуть насмешливо поглядывая на Егора.

– Он обозначил цену выкупа ваших моряков, – с плохо скрытым удивлением сообщил голландский купец. – Речь идёт об очень большой сумме. Вернее, о выкупе в виде чистого золота… Это будет, это будет…

– Неужто, сто русских пудов? – невесело усмехнулся Егор.

– Нет, что вы! – утешил Ван-Перси. – Конечно же, меньше! Это будет…, э-э-э, примерно двадцать русских пудов. Из расчёта один пуд – за одного пленника… Золотосодержащий песок? Тогда – двадцать пять пудов! Ну, а сундучок с монетами принимается в качестве задатка. На эти деньги ваших людей будут кормить, купят приличную одежду. Естественно, что тяжёлыми работами их загружать больше не будут… Только всех пленных – ради обычной предосторожности – уже сегодня переведут вглубь страны. Дайме интересуется, когда будет доставлено оговорённое количество золота?

– Через год, максимум – через полтора.

– Может, надо составить какой-нибудь договор? – озабоченно спросил Людвиг.

Голландский купец отрицательно покачал головой:

– Здесь это не принято. Ишидо – очень уважаемое семейство в провинции Канагава, достаточно честного слова дайме.

Егор достал из-за пазухи большую шкатулку с Санькиными украшениями, щёлкнув замком, открыл крышку и обратился к Ван Перси:

– Пусть уважаемый дайме посмотрит на эти безделушки, украшенные прекрасными изумрудами и рубинами, а также алмазами и жемчугами…

Голландец, произнеся короткую фразу, передал шкатулку ближайшему самураю, тот, в свою очередь, отнёс её на помост и поставил перед Ишидо.

– Что вы хотите – в обмен на эти драгоценности? – перевёл Ван Перси вопрос дайме.

– Свободу для маленького мальчика. При этом величина выкупа для остальных не изменится.

Ишидо, ещё несколько минут полюбовавшись ювелирными украшениями Светлейшей княгини Ижерской, сделал неожиданное предложение:

– Европейцы обожают заключать пари. А ещё они – очень самоуверенные люди… Может, нам стоит объединить эти две особенности? Вы, доблестный кавалер, сразитесь с одним из моих самураев. Победите – заберёте мальчишку без выкупа. Проиграете – отдадите ваши драгоценности. Как вам такой вариант?

– На каком оружие мне придётся драться? По каким правилам будет проводиться схватка? Как будет определяться победитель? – вопросами на вопрос ответил Егор.

Дайме насмешливо передёрнул плечами и объяснил через Ван Перси:

– Оружие может быть любым, кроме огнестрельного. Впрочем, его может не быть и вовсе… Правила? Никаких. Есть только одно ограничение – не добивать лежащего. Проиграет тот, кто не сможет подняться на ноги за полный цикл этих песочных часов. («Минута, может, две», – предположил внутренний голос). То есть, если вы решили не продолжать поединок, то просто падаете на пол и лежите, признавая – тем самым – полное поражение. Если же…

– Я согласен! – прервал голландца Егор. – Предпочитаю рукопашный бой.

Все перешли в просторный и высокий зал, центральная площадка которого была выслана квадратными матами.