Михаил Сухоросов - Игра на слух

Герман завозился с чем-то на панели управления, перегнувшись через Янека, внезапно вспыхнули прожектора, высветив залегших на дороге стрелков, а потом, чуть не оглушив меня, загремел германовский голос:

— Люди шерифа! Говорит командир институтского подразделения, он же Кентавр! Приказываю немедленно прекратить огонь и убираться, откуда пришли, если вообще хотите убраться! Шесть секунд на размышление! Вы меня знаете, — грозно закончил он. Краем глаза я поймал одобрительную усмешку Эрика, но тут же что-то звонко и тяжело простучало по обшивке, заглушив шум моторов.

— Даже так… — чуть удивленно пробормотал Герман. — Ладно, сами напросились… — и надавил на гашетку. От кузова грузовика — я даже с высоты разглядел! — веером полетели щепки, а потом голос снова взорвал динамики:

— Время истекло! Выбирайте: идти отсюда пешком или кормить волков!

Далее удалось только разглядеть короткий дымный след, и передний грузовик разнесло в клочья.

— А сейчас попробую на них с инфракрасным прицелом поохотиться, — информировал Герман.

— А вот с ним-то ты, чего доброго, наших постреляешь…

— Хм-м… Тоже верно. А, наверно, хватит с них. Сдается мне, они уже уходят. Пошлю пока весточку вашим.

— А лучше дай-ка мне микрофончик.

— Ладно, переключаю на тебя внешние динамики. Валяй.

Попробую предельно кратко. А с другой стороны, когда это я многоречивостью отличался?..

— Эхой, внизу! Меченосец говорит! Миллер, Лин, Малыш — короче, кто из Западной степи — отходите к вилле! Сейчас спустимся. Не подстрелите ненароком.

— По крайней мере, на подлете не сшибут, — одобрил Янек.

Минуты через две мы уже снижались около виллы, взметая тучи снега. В свете прожекторов я разглядел пятерых, бегущих к нам от леса. Разглядел их и Герман, шустро нагнулся, извлек из-под сидения автомат.

— Свои, — успокоил я. — Рыжего видишь? Это наш Малыш, мой наставник по Преисподней.

— И тоже в бегах?

— А о ком сейчас этого не скажешь?

— Ладно, поверим на слово… Янек, глуши свою керосинку.

Когда мотор замолк, Герман, сдернув с головы шлем, обратился к нам:

— Вот что, судари мои: со временем по-прежнему не густо, так что давайте выгрузим барахло, потом коротко обменяемся новостями и прочим — и мне надо валить. И вам тут, чувствую, скучать не дадут.

— Годится, — ответил за всех Эрик. — Торан, ты как?

— Отлично, — слабовастенький голос у него, но сарказма не убавилось. Вот кому на отсутствие впечатлений жаловаться не приходится — и тебе прогулка на джипе, и знакомство с бюро- и плутократией, а под завязку — полет на стрекозе с элементами воздушного боя…

Я потащил было ящик из кабины, но кто-то тут же перехватил у меня груз.

— Малыш? Ну как у вас, все в порядке?

— В порядке?! — возмутился он. — Да я простудился, это как с добрым утром! Босиком по зимним лесам носиться — романтично, понимаю, но ведь и холодно к тому же!

— Мик!

Непонятно откуда взявшаяся Гельда повисла у меня на шее.

— Вам что сказали? — напустился на нее Малыш. — Вам сказали в подвале сидеть, пока все не кончится!

— Так ведь все уже кончилось, — миролюбиво заметил подошедший Миллер. — А что это вы нам привезли?

— Гитара, — Эрик потряс гранатометом, — к ней — осколочные яблоки и кумулятивные апельсины…

— Гроздь реактивных бананов, — продолжил Герман, — и по пять тортиков: шоколадно-противотанковые и фруктово-пехотные.

— Пошли греться, — заторопил Малыш, — а то я тут без нижних конечностей останусь.

Мы потянулись в дом, Малыш тут же ринулся к бару:

— Э, бездельники! Где тут стаканы?

Я по-прежнему обнимал за талию Гельду, Герман вопросительно глянул на нее, потом на меня:

— Ты бы представил даме…

— Гельда, это Герман. Друг по школе и мечу. И с Серыми мы как-то вместе дрались…

— Вот теперь я понимаю, почему этот деятель из Ордена удрал, — галантно поклонился Герман. Гельда не потерялась: она чуть наклонила голову и с достоинством английской королевы протянула Герману руку для поцелуя. С другого конца холла за этой сценой наблюдал Малыш, забыв даже про бутылку, которую держал в руке.

Наконец я обрел дар речи:

— С-слушай… Кто тебя этому научил?

— Миллер.

Я адресовал Миллеру взгляд, который был бы испепеляющим, если б не распирающий меня изнутри смех.

— А это что — плохое что-то?

Недоумение Гельды привело всех в более веселое расположение духа, и я поспешил внести ясность:

— Нет, конечно… Только для нашего бандитского общества… гм… излишне.