Олег Шушаков - И на вражьей земле мы врага разгромим. 1 книга. На сопках Маньчжурии

В Чите было очень холодно. Градусов сорок, наверное. Оказалось, что за два года Владимир уже отвык от настоящих сибирских морозов.

"Ну, что ж, будем привыкать заново!" — подумал он и отправился на поиски штаба Забайкальского военного округа…

Найти его было несложно. Похоже, о том, где он расположен, в городе знала каждая собака, а не только постовые милиционеры… Владимир доложился дежурному, рассчитывая, что ему тут же выдадут бумагу с назначением, и отправят к месту дальнейшей службы.

Полковник посмотрел на наивного младшего лейтенанта с нескрываемой иронией:

— Завтра явитесь в отделение кадров. Там с вами и разберутся, товарищ младший лейтенант! И, если повезет, то к пятнице, быть может, ваши бумаги и оформят. Так что, мой вам совет, становитесь на довольствие до конца недели.

Владимир козырнул и пошел искать командирскую гостиницу…

Все так и вышло, как говорил умудренный жизненным опытом полковник. Документы были готовы только к концу недели. Все это время младший лейтенант Пономарев регулярно являлся к девяти утра в штаб, а потом, несолоно хлебавши, возвращался в гостиницу и заваливался на койку.

Он лежал и смотрел в стенку. Иногда, только для того, чтобы заснуть, читал Наставление по стрелковому делу, забытое в гостиничном номере кем-то из его предшественников…

А дело было в том, что Владимир только сейчас сообразил, что не написал на своем запоздалом письме-признании обратного адреса. Потому что его тогда не знал. Поэтому, даже если бы Наталья и захотела ему ответить, то все равно не смогла бы…

Долго ли, коротко ли, но он получил-таки свое назначение. Младшим летчиком в двадцать второй истребительный авиаполк, который дислоцировался в районе станции Безречная. В командирской столовой он много чего наслушался об этом месте. Но, честно говоря, ему было абсолютно все равно, где служить.

Потому что последняя призрачная надежда хоть когда-нибудь встретиться с любимой, надежда на то, что она хоть когда-нибудь ответит на его чувства, растаяла окончательно, оставив его в полном и беспросветном отчаянии. Написать второе письмо, не зная, дошло ли, и как было воспринято первое, он попросту не решался.

Вот такие невеселые дела…

Когда Наталья распечатывала этот конверт без обратного адреса, сердце ее стучало так громко, что, наверное, было слышно даже на улице.

Неужели это от него…

А потом пробежала глазами первые строчки, вернулась назад, снова и снова перечитывая долгожданные слова…

"Здравствуйте, Наташа!"

Здравствуй!..

"Вас, наверное, удивит это письмо".

Нет, не удивит…

"А, может, и не удивит".

Не знаю…

"Простите меня, пожалуйста, за то, что я до самого отъезда так и не решился поговорить с Вами".

Не прощу!..

"Дело в том, что я Вас очень, очень люблю!.."

Прощаю…

"Это случилось в мае прошлого года, когда я увидел Вас впервые на аэродроме. Вы меня не заметили тогда".

Между прочим, заметила…

"Я понимаю. Обычный курсант, каких сотни".

Да, но только ты смотрел на меня так, как никто и никогда!..

"Но в моей жизни все в этот миг переменилось! А я не мог ничего Вам сказать, потому что язык у меня отнимался и колени подгибались каждый раз, когда Вы на меня смотрели".

Глупый, глупый, глупый…

"А потом был этот неудачный прыжок, и Вы поцеловали меня в первый раз!"

Да, я чуть с ума не сошла тогда от страха!..

"Тогда у меня, вообще, все закружилось перед глазами, как у пьяного".

Глупый!..

"Я даже стихи начал писать, но никому не мог их прочитать. Чтобы никто не узнал о том, что я Вас так сильно люблю.

Боже мой!.. Неужели это мне…

"А потом было очень много прыжков, но я так и не посмел с Вами заговорить. Хотя считал каждую минуту рядом с Вами, чувствуя, как они исчезают и проходят".

И я тоже это чувствовала…

"И вот меня распределили на Дальний Восток, и я еду сейчас в поезде, и думаю только о Вас и о том, что мы никогда больше не встретимся!"