Сюзанна Кулешова: LOVEЦ

Алану Рикману и Матвею Мишталю – лучшим в своей игре.

Отпуск – это функция, монотонная, ограниченная сверху и снизу, а потому, имеющая предел, стремящийся к последнему дню. Или: в отпуске всегда найдётся хотя бы один день, который окажется последним. Докажем от противного. Допустим, такого дня нет, но тогда последовательность дней расходится…Господи! Что за чушь! Только в кошмарном сне… И-ме-нно. Во сне. Будильник надорвался, охрип и теперь непонятно, икает он или тикает.

Последний день отпуска был вчера.

Не то, чтобы на службу идти было неприятно. Скорее как-то странно после почти двух месяцев относительной свободы от навязчиво привычного уклада жизни. Во всяком случае, хочется мне или нет ­– не вопрос. Возвращение из отпуска – есть осознанная необходимость, а, стало быть, свобода не отменяется, а приобретает свойства функции, ограниченной… О-о-о! Нет! Нет! Кофе, где мой кофе? Я еще сплю, я не человек. Точнее, человек, но какой-то другой.

Странно, но мерное урчание кофемолки действует более эффективно, чем истеричные вопли будильника. Уши проснулись это уже я! С добрым утром, Анна, прочь скорей с дивана, открывайся ванна, капает из крана. Да, опять капает, а все сантехники – двоечники. С краном я вечером сама разберусь. Может быть.

Чем хороша знакомая дорога? С одной стороны ты можешь думать о чём-то своём, ноги всё равно приведут к конечной цели, а с другой… С ДРУГОЙ СТОРОНЫ ДОРОГИ. Всегда можно увидеть что-то удивительное, что не разглядел бы в стремительной смене впечатлений незнакомого пути. Воздушный шарик, зацепившийся за водосточную трубу, отчаянно борется со своей вынужденной привязанностью. Ему бы лететь в небесах, но порыв бросил его к этому дому, этому алюминиевому поясу на изящном изгибе водостока, и теперь ему осталось только медленно терять своё естество, пока… Ладно, не важно.

А ещё, это бывало, наверное, с каждым, когда в сумраке толпы вдруг неизвестно откуда взявшийся свет отметит одно единственное лицо, даже не само лицо, а его отражение в стекле затемнённой витрины. На миг. И ты понимаешь, что уже никогда не увидишь его снова, и, скорее всего, забудешь. Но сейчас у тебя есть шанс, хотя бы мысленно, развить какую-нибудь тему, прикоснуться к чужой, придуманной жизни, прожить её, как свою и вдруг протрезветь на пороге истинной цели, то есть перед дверью любимой школы. Возможно, грёзы и впрямь сродни алкогольному опьянению. Они невероятно притягательны, и мы возвращаемся к ним при каждом удобном случае, когда идем знакомой дорогой. И пусть пробуждение приносит страдание. Здравствуй, родная дверь, почти между мирами.

С чем можно сравнить работу школьного учителя? Представьте себя орнитологом на птичьем базаре. Нет, это тоже требует дополнительных комментариев. Тогда, быть может, вы смотритель Ниагарского водопада с обязанностью отслеживать весь попадающий в него мусор, и, по возможности, его, то есть мусор, устранять. А теперь вообразите, вы пришли на службу, а водопада нет, и вместо рёва воды на ваши уши обрушивается тишина. Она тут же даёт команду в мозг: «Что-то не так!». Однако паника сменяется чудной смесью облегчения с разочарованием. Просто до первого сентября ещё неделя, и Ниагарский водопад на каникулах.

– Здравствуйте. Анна Анатольевна, рада вас видеть.

– Добрый день, Наина Глебовна.

– Совещание, как вы, несомненно, знаете, уже через час, но мне хотелось бы кое-что прояснить заранее.

– Да, я вас слушаю.

– У нас опять проблема с классным руководством в одиннадцатом – первом. Зная ваше отношение к этому классу, я бы вам могла рекомендовать его в качестве курируемого.

Директор наш обычно ничего не просит и даже не рекомендует – она приказывает, и все возражения имеют силу не более жужжания назойливой мухи, – в лучшем случае вам удастся вовремя вылететь из поля действия убедительных её аргументов. Рекомендации, стало быть, да ещё в таком мягком обрамлении – вещь необычная, непредсказуемая, следовательно, опасная. Никаких компромиссов.

– Вы же знаете, у меня есть класс, и я не могу, при всей любви к единичке, оставить его.

– Не беспокойтесь. Я не ждала другого ответа. Мой вопрос был простой формальностью. Итак, через час в учительской.

Пустые кабинеты, дремлющие в ожидании начала уроков, содержат в себе нечто таинственное. Как будто следы прошлого и будущего переплелись, создав пустоту настоящего. Но эта пустота неустойчива, в ней гораздо больше напряжения, чем в заполненности.