Евгений Лукин - Разбойничья злая луна

— Твоё счастье, — пробормотал Ар-Шарлахи. — Видел бы ты, что с ним сделали, с «Белым скорпионом»!.. Нас с непривычки аж озноб продрал… Так ты бежал, что ли?

— Ну да! — ухмыльнулся Лако, вновь наполняя чашки. — От голорылых, пожалуй, убежишь!.. Привезли в Зибру, посадили в подвал. А через пару дней — мятеж. «Шарлах! — кричат. — Шарлах!» Сидим в подвале, над нами дом горит… Помнишь, что мы с портом Зибры сделали? Так вот теперь весь город такой… Злая луна выручила, не иначе: вспомнили про нас, вывели, расковали… Веришь? Хотели сгоряча караванным сделать. Ну как же, лучший друг Шарлаха, не шутки!.. В общем, сбежал я от них подобру-поздорову. Не по мне всё это. Я — честный разбойник, мятежами не занимаюсь…

— А теперь куда?

— В Кимир.

— Ты что, с ума сошёл? — вскинулась Алият. — У тебя два смертных приговора в Кимире!..

Лако нахмурился, крякнул, бросил на неё недовольный взгляд.

— А то я раньше там не гулял… со своими приговорами, — буркнул он. — В Харве сейчас делать нечего. Тут такое скоро начнётся…

— Слушай, а что начнётся? — тревожно спросил Ар-Шарлахи. — Вот и колдун то же говорит…

— А это ты своих дружков спроси с кивающих молотов, что они там затевают! Такая дрянь в пустыне завелась — лучше и не встречаться. Вроде корабль, только без мачты, представляешь, и весь в броне, как черепаха. Сворами ползают. Колёс вообще не видать, впереди из рубки труба торчит… И вот как ударит он, варан, огнём из этой трубы… Жуть, да и только. Сам видел.

— Ударит? А в кого? В нас?

— Да нет. Друг в друга палят. Да и нам достанется, если подвернёмся…

— Поня-атно… — потрясённо протянул Ар-Шарлахи и нервной рукой взял чашку. — Значит, всё-таки будут воевать здесь. У нас…

Лако выцедил своё вино и с любопытством уставился на Ар-Шарлахи.

— Интересный ты человек, — заметил он. — Хоть бы спросил, за что тебя казнили в Харве.

— Да, правда! — спохватился тот. — Что стряслось-то?!

— Значит, так, — с удовольствием сказал Лако и помедлил. — В Харве — казни. Причём таких людей жгут зеркалами — оторопь берёт. Советников, сановников… Прямо как во время первой смуты. Тамзаа казнили, Альраза… Слышал таких? Друга твоего, караванного Хаилзу… Ну и мелочь всякую. Тебя, к примеру, команду твою…

— Меня? Любопытно…

— Объявили, что тебя, а уж кого там на самом деле — не знаю…

— Хорошо, а за что?

Лако хмыкнул и неопределённо пошевелил бровью.

— Я сначала думал — за Пальмовую Дорогу. Потом прикинул, думаю, нет, что-то тут не так… Когда по оазисам указ оглашали, о мятеже ни слова не было. Только о покушении на государя…

— Не понимаю… — беспомощно проговорил Ар-Шарлахи. — Ну ладно, допустим, разгневался Улькар… Допустим, решил, что нас с Алият прикончили, а воду подменили… Но меня-то он как мог казнить?..

Ход корабля постепенно менялся. Выматывающая душу тряска по белой зыби пустыни Чубарра кончилась. «Тушканчик» уже плавно покачивали и накреняли пологие барханы ничьих песков.

Всё-таки Ар-Шарлахи на удивление плохо разбирался в людях, даром что учился когда-то у премудрого Гоена. Хотя, правду сказать, и сам Гоен по натуре был весьма доверчивым и наивным человеком… Словом, государя своего Ар-Шарлахи так до конца и не понял. При всей своей вспыльчивости Улькар никогда никого не казнил сгоряча. Потрясшие Харву казни были просто необходимы. Целебная морская вода — доставлена. И кто же в здравом уме решится оставить живыми тех, кто знает хоть что-нибудь о дороге к морю?

Подмены государь не заметил. У него действительно была плохая память на лица, а Шарлах, наученный досточтимым Тамзаа, вёл себя при встрече очень естественно: кланялся и молчал, как бы лишившись от страха дара речи.

Итак, свидетелей всех убрали, государь искупался в морской воде и, надо полагать, обрёл бессмертие. Ни доказать, ни опровергнуть это уже невозможно, поскольку сорок дней спустя он был отравлен одним из наследников (разумеется, не тем, который в итоге пришёл к власти). Да оно, быть может, и к лучшему, поскольку государству Харва существовать осталось совсем немного…