Вячеслав Маликов - Mechanica Solo

технологии, что и корсет - ржавое железо было покрыто сверху прозрачным

материалом. На выступающих острых краях обуви можно было разглядеть потёки

чего-то красного, навсегда оставшегося под слоем защитного материала.

Руки были полностью обнажены, ногти левой руки выкрашены в красный

цвет, а на правой руке на пальцы были одеты длинные хищно изогнутые

когти-фаланги - ржавые, ярко красные на кончиках, залитые в защитный плстик

или стекло.

Лицо Свинцового мотылька было правильной квадратной формы, пухлые

губки блестели розовым блеском, а ярко-зелёные глаза подведены чёрной тушью.

Под правым глазом Александр заметил кокетливую мушку, которая никак не

вязалась с холодным и властным обликом металлики.

Собственно, Александру Катармэну только и оставалось, что разглядывать

противную сторону, так как языка, на котором велись переговоры между Кеб,

Гвину и Свинцовым мотыльком, он не знал. Какой-то язык Сеятелей, как пояснила

флораликанская командующая; сложный в конструкции и простой по морфологии.

Переговоры в основном касались того, что стороны обещали обменяться

всеми захваченными на Земле образцами растений, чтобы у всех был равный

набор добычи. Как мило - делили не руду, не золото, не рабов. Делили записи

ДНК, которые можно было растиражировать хоть в миллиард копий, но нет -

несколько месяцев стоило воевать между собой, убивать друг друга ради

нескольких цепочек дезоксирибонуклеиновых кислот, лишая жизни и заставляя

чувствовать боль утраты у тех, чьих близких убили в общем-то ни за что.

И если флоралики добывали образцы растений для сравнения с теми образцами,

которые они собрали ещё несколько столетий назад - их редкий артефакт того

времени и нашёл в своё время Календжи Кулебато на заброшенной военной базе -

они изучали влияние последствий ядерной войны на флору, то действия металликов

были не понятны даже Кеб, как она сказала Алексу - смысла грабить флору

людей у них не было - растения были слишком однотипны и малоинтересны для

любой формы евгеники.

Слушая краем уха непонятные слова, вслушиваясь в интонации металликов

и флоралики, он начинал понимать, что никогда уже не сможет вернуться. Не в

свой дом, не в своё кресло, не на свою базу, а вообще никуда не сможет

вернуться. Прошлого больше не было, осталось только настоящее, завёрнутое

в красивые лепестки причудливых цветов и очень зыбкое будущее, которого он

не понимал и не видел.

И в этом будущем не он солировал. Не он подписывал приказы, не он

выбирал кого трахнуть или кого ударить - выбирали за него. Проклятье!

Даже сейчас решалась судьба его мира вот за этим странным столом

тремя странными женщинами, которые командовали какими-то там военными

формированиями. Они делили те жалкие остатки живого мира, которые не смогли

угробить предыдущие поколения людей - редкие и мало ценимые даже сейчас

растения, чтобы увезти их на свои далёкие планеты и там изучать.

Но внезапно Алексу пришла в голову одна мысль. В его положении он

всё же оставался единственным, кто мог если не противостоять противнику, то

сделать всё, чтобы оставшимся людям на Земле это столкновение с инопланетянами

принесло больше пользы, чем вреда.

В его размышлениях было много "но", но тем не менее, это было хоть

что-то, что вывело его из мрачного расположения духа, в котором он пребывал

последнее время.

Улыбнувшись, он поднял голову и стал внимательно вслушиваться в

странный и чужой диалект языка.

несколько километров к северо-северо-западу от руин Вашингтона,

Бесезда,

штат Мэрилэнд,

Восточные США,

Северная Америка,

12 сентября 2308 года,

13.21

Солнце висело высоко, на небе не было ни облачка. Едва заметный ветер

веял с юго-запада теплом и уютом. Даже мрачные руины городка, неряшливой

грудой древнего бетона черневшие чуть поодаль, не могли испортить погожего дня.

На иссушенной солнцем и ветрами каменистой почве змеились глубокие

и многочисленные трещины, упирающиеся во всех направлениях в изрезанный

эрозией холмистый горизонт. Осторожно, словно боясь провалиться, на землю

опёрся штангами опор небольшой военный вертолёт ВВС Восточных США, выкрашенный

в красный цвет. Открыв люк и свесив из вертолёта ноги, сидела Кристи Крепп,

задумчиво разглядывая оражево-коричневую пустыню вокруг. В её солнцезащитных