Андрей Муравьев - Так хочет бог!

– Без тебя справимся, – Костя подбросил на ладонях автомат. – Твой ствол останется, а умельцев нажимать курок у нас хватает. Патроны мы отыскали – армию отбить сможем!

Тоболь полез обниматься. На широком обветренном лице блестели слезы.

– Держитесь тут.

Кати была сосредоточено-насупленной. Лишь сжатые в узкую полоску губы слегка подрагивали, выдавая бродящие внутри эмоции.

За инициатор они взялись одновременно.

Вспышка, свет.

Индикаторы батарей вместо приятного салатового засветились нежно розовым.

– Все прошло хорошо… Только восстанавливаться батареи будут не меньше недели.

– Даже на малый перенос не хватит? Ты ж говорил, что почти сразу можно будет и еще один перенос сделать?

– Неделя – это "почти сразу". Если бы пробой делали с этой же машины на ее же, то перерыв затянулся бы на месяцы… Разве что… Клочок ткани перенести сможет и сейчас. Если что тяжелее, то лучше обождать.

Костя протянул мутанту бумажку.

– Шамань!

Вспышка, свет… Вместо маленького клочка с традиционным "Как долетели?" на площадке лежит вырванный из тетради лист с трудночитаемыми каракулями: "Двадцать первый намного лучше одиннадцатого. Здесь лето! Кати ревёт".

Костя улыбнулся и похлопал мутанта по плечу. Вокруг улыбались друзья.

Неделю они провели, отбиваясь от подземных армий. Потерявшие властителя гагиинары и магалаши шли на приступ с остервенением, не прекращая штурмы ни днем ни ночью. Арабы и крестоносцы сражались плечом к плечу. Уже подошли к концу патроны, когда индикатор зарядки батарей установки приобрел нужный цвет.

Вспышка, хлопок.

На месте сваленных в кучу серебряных блюд и золотых украшений стояли два ящика зеленого цвета, сверток из промасленного холста и большая картонная коробка.

– Патроны, батареи к прибором ночного виденья, пара калашей и… медикаменты. Ничего не забыл, – резюмировал Костя, заглядывая внутрь. – Теперь можно и к побережью двигать.

– По трупам? – лицо "шейха" было покрыто копотью и выглядело усталым.

Вымотались все. Твари предпочитали атаковать ночью, но и днем защитникам не было покоя. У стен крепости крутились разъезды наемников тюрок, появившиеся уже на следующий день.

– Ты предпочитаешь сидеть здесь?

Кроме Кости и Улугбека, получившего на время тело ибн-Саббаха, в комнате был только пленник мутант, разбирающийся в установке.

– Я не люблю убивать.

– Знаю… Но и сидеть тут, отбиваясь от тварей, не дело. Утром отгоним тюрок, выйдем, к ночи будем за пятьдесят километров. Ночь теперь коротка, гаги не успеют догнать. Днем идем, ночью стоим лагерем и караулим горы.

– Нет… Это слишком очевидно, чтобы нам дали так поступить.

– И кто помешает?

Улугбек Карлович задумчиво склонил голову набок:

– Не знаю… Но думаю, что в мире хватает способов остановить нас. В степи, пожалуй, такой план и имел бы возможность для реализации. Но здесь, в горах? Нам просто не дадут пройти перевал. Десятка два лучников, завалы на дорогах – мало ли способов перекрыть дорогу. Всего то и надо, удержать нас на день, пока твари не догонят?

Костя выругался:

– И вновь продолжается бой…

– Простите?

– Ничего… Хорошо, что патроны еще есть.

– Да уж…

…Вечером наступила неожиданная развязка.

В холмах затрубили, потом показался всадник с большой пальмовой ветвью в руках.

– Не стрелять.

Парламентер подскакал под стены.

Тюрок в дорогих одеждах, казалось, только вчера прогуливался в садах Багдада и Дамаска. На полах халата не было пыли, белоснежный тюрбан украшали перья цапли, сапоги сверкали золотыми нитями, а на пальцах блестели драгоценные камни.

– Что надо? – поприветствовал гостя воспитанный Малышев.

– Я хочу говорить с тем, кто принимает здесь решения!

Фразы парламентер произносил с апломбом. Казалось, что это не он стоит у подножия высоченных стен, а, наоборот.

– Говори.

Рядом встали Горовой и Улугбек в личине шейха. Оба Захара следили за окрестностями, готовые встретить вылазку или попытку штурма.

– Я – Варнал, ученик Великого. Эниуку покинул этот мир, теперь земли, которые вы топчите, принадлежат мне! Сотни воинов спешат сюда, чтобы покарать нечестивцев, осмеливших бросить вызов Перворожденным. Вас сметут, раздавят, уничтожат.

Он задыхался от эмоций. Казалось, дай ему волю, прямо тут начнет рвать захватчиков голыми руками.

– Пугай ежа голой жопой! – прокомментировал угрозы подъесаул.

– Вас уничтожат!