Влад Поляков - Конфедерат. Ветер с Юга

Зачем Линкольн согласился? Саймон Кэмерон хоть и был редкостно продажной тварью, но вместе с тем обладал немалым влиянием и большими связями, в том числе и среди вигов с демократами. Что ещё важнее, мог перетащить явно или заинтересовать тайно тех, кто был похож на него по моральным качествам. И вот это было действительно важно в преддверии надвигающейся войны. Ну а связи в военной среде делали назначение Кэмерона на пост военного министра наиболее логичным.

Двое последних присутствующих на совещании, министр внутренних дел Калеб Смит и генеральный прокурор Эдвард Бэйтс, были на фоне прочих обычными тружениками от политики. Республиканцы. Поддерживали Линкольна во время избирательной кампании, разбирались в своих сферах ответственности. Вот, пожалуй, и всё, более ничего, что стоило бы отметить особо.

Линкольн, убедившись в том, что все собравшиеся сидят на своих местах и никто из них не выглядит слишком уж потрясённым и подавленным, произнес:

– Мы проиграли одно сражение, джентльмены, но не войну. Армия Мак-Дауэлла разбита, он не оправдал возложенных на него надежд. Нам повезло, что свара между Джонстоном и Борегаром не позволила последнему двинуть армию на Вашингтон. Иначе мы бы сейчас сидели не здесь, а в том же Нью-Йорке.

– Замену Мак-Дауэллу найти просто, но окажется ли она лучше, – проскрипел Кэмерон. – Есть Мак-Клелан, он устраивает многих.

– Мак-Клелан будет назначен, но вы не о том говорите, Кэмерон! – с трудом подавил раздражение президент. – Миссури и Кентукки! Эти два штата, считайте, уже присоединились к Конфедерации, удостоверившись, что та сильна и её войска способны побеждать.

– Зато Делавэр и особенно Мэриленд верны законной власти, президент, – искривил губы в улыбке Чейз. – Меня заверили в том, что элита этих двух штатов помнит то, кому обязана и что ей за это предстоит сделать.

Линкольн лишь кивнул, показывая, что услышал сказанное. Но сейчас самым важным было сказать о неприятном, но необходимом обманном ходе. О крапленом козыре, который следовало вытащить из рукава для того, чтобы обмануть тех, кто может стать врагом, и особенно тех, кто уже им стал.

– Нам необходимо ввести Юг в заблуждение, джентльмены, – вытолкнул из внезапно пересохшего горла эти слова президент. – Пусть подумают, что война идет с целью восстановить единство страны, а не для того, чтобы освободить рабов и осуществить перераспределение богатств Юга.

– Но это просто немыслимо! – Гэмлин вскочил с кресла так резко, словно чертик из табакерки, выталкиваемый оттуда мощной пружиной. – Господин президент, люди поддерживают вас и ваши бесспорно верные убеждения. Они не поймут… Ваша популярность, народная поддержка, она неизбежно снизится!

– Это разумный и необходимый шаг. – Чейз, как министр финансов и голос стоящих за спиной президента людей, иного изречь и не мог. – Поможет удержать хотя бы Делавэр и особенно Мэриленд. Иначе получим одобрение верхов, но ропот мелких рабовладельцев. А Борегар показал себя очень хорошим полководцем, способным к неожиданным шагам.

– Но Миссури… Кентукки, – простонал вице-президент. – Если уж идти на такое, то хочется быть уверенными, что все четыре штата останутся верны нам.

Военный министр лишь криво усмехнулся, процедив:

– У нас были шансы до Булл-Рана. Сейчас это невозможно. Армия Мак-Дауэлла не просто проиграла сражение, она была разбита и уничтожена более чем на треть. Это дало силу голосам сторонников Конфедерации и приглушило протесты патриотов. Часть поддержит сецессию, другая часть побоится подать голос против. Остальные в меньшинстве. Да и эмиссары Дэвиса там не спят.

– Не вам одному больно, Ганнибал, – вздохнул Линкольн. – Я сам родом из Кентукки. Знать, что родные с детства места отрекаются от собственной страны… и не иметь возможности помешать незамедлительно. Единственное, что нам может удаться – оторвать от Кентукки восточные области. По примеру Виргинии. Но лишь если примем ту самую резолюцию о целях войны. Она уже готова, представитель Кентукки Джон Криттенден готов предложить ее Конгрессу, как только мы ему это разрешим.

– Что она даст США, каковы выгоды? – деловито поинтересовался Бэйтс, по обыкновению своему подходивший к любым вопросам как прагматик. – Не станет ли лекарство хуже болезни?

– Не станет, – вновь твердо, без тени сомнений ответил Линкольн. – Мы умиротворим два рабовладельческих штата. Особенно Мэриленд, который вокруг нас. Это для начала. И главное – посеем сомнения в головах некоторых южан. В политике все средства хороши. Пусть мнят, что мы не покушаемся на основы их мира… пока он не рухнет вместе с этими застрявшими в прошлом людьми.