Владимир Корн - Артуа

Где я себя обнаружил? На самой кромке прибоя. Вывод – я Афродит. То, что не Афродита, понятно любому, я все еще без одежды и не брит пару дней. Железная логика, всегда ею отличался.

Теперь смело в дорогу. Поправим плащ, зажмем кокос под мышкой и доброго пути, сэр Афродит.

– Афродит Пеннорожденный, Афродит Пеннорожденный, Афродит Пеннорожденный.-

Аф-а-а.

Блин, больно-то как, большим пальцем о камень. Обуви у меня ведь тоже нет.

Но самое обидное, что не успел еще в транс войти. Придется без него обойтись, главное – под ноги смотреть.

Я брел до самого заката, внимательно рассматривая все, что попадалось на пути.

И не обнаружил ничего такого, что могло бы мне объяснить, куда я попал.

Красиво очень, это да. И песок пляжа светлый, почти белый. Помню, гулял по пляжу одного из Курильских островов, со стороны Охотского моря. Вот там песок был темным, почти черного цвета.

На дворе стоял июнь, солнце с небес жгло немилосердно. И после пары десятков шагов приходилось заходить в море, чтобы остудить начинавшие печь ступни. Ноги в холодной воде быстро начинали неметь. Опять пара десятков шагов по раскаленному песку и снова в воду. И так не хотелось надевать обувь. Вечером обнаружил, что подошвы ступней покрыты множеством мелких темных точек, там, где кожа была обожжена…

И еще. На берегу и у самого берега в воде колыхалось множество разнообразного мусора, в основном украшенного японскими иероглифами. А ведь на острове, мне сейчас уже и не припомнить его названия, не было ни одного поселения, если верить карте. Здесь ничего нет.

И еще медведей там очень много было, прямо медвежий заповедник, вспомнил я, тревожно оглядываясь по сторонам.

Когда же пришла ночь и наступила темнота, я испытал настоящий шок. Такого неба у нас нет и дело даже не в созвездиях. Звезды крупные, яркие и в таком количестве, что света было даже больше, чем в полнолуние.

Темно-синее небо и большие яркие звезды. Нет, это может быть все что угодно, но только не Земля.

Я просидел на камне не меньше часа, не пытаясь даже пошевелиться, все равно бы не получилось. До этого момента все казалось значительно проще и не так страшно, в глубине души все еще теплилась надежда, что я на родной планете.

А теперь, теперь нет никакой надежды, я не на Земле. Только сейчас я понял полное значение слова тоска.

И что мне теперь со всем этим делать? Меня самого-то хоть кто-нибудь о чем-нибудь спросил? Мне все это хоть сколько-нибудь надо?

Утро встретило легким ветерком, навевающим с моря. Ночью я не мерз, и на том спасибо.

Вчера, до самого наступления темноты я все еще примирялся с мыслью, что оказался хоть и непонятно где, но на родной планете, пусть даже и в прошлом. Все там знакомо и понятно, все будущее известно даже на века вперед.

А что сейчас? Где я? Что здесь? Разумные ящерицы, или может быть, вообще разумом еще даже не пахнет? Все время пути я не смог обнаружить ничего, чтобы хоть как-то обнаруживало присутствие разумной жизни. Ни обрывков сетей, ни закругленных водой досок, ни пластиковых бутылок, ничего. В общем, никакого мусора, что так неизбежно встречается на морских берегах самых удаленных уголков нашей планеты.

Ничего. Вполне может быть, что разнообразные динозавры все еще топчут эту землю.

Когда над горизонтом поднялось местное светило, настроение немного улучшилось. Вот оно то как раз никак не отличается от привычного мне Солнца, ни светом, ни теплом, ни чем-либо еще.

Все, хватит нытья и соплей, ты жив, здоров и оказался не посреди бескрайней песчаной пустыни, где очень мало воды и очень много тепла, слишком много. У моря никогда не умрешь с голода, да и само добывание пищи не займет много времени.

Все не так уж плохо, с какой стороны не посмотри. Главное, чтобы здесь оказались люди, разумные люди и не слишком отличающиеся от тех, что я привык видеть. Будет много хуже, если разумными здесь окажутся какие-нибудь драконы. И что в таком случае мне делать? С кем же мне тогда сливаться в любовном экстазе? Драконы из змеиной породы, и должны пахнуть примерно так же. То есть вонять от них должно, как от змей. По крайней мере, для меня.

Через пару часов ходьбы я увидел на самой линии горизонта маленькое белое пятнышко паруса, и ошибиться я не мог. С моего места невозможно было разобрать, что собой представляет суденышко, на котором он стоял. Да и не важно. Важно лишь то, что разумная жизнь здесь есть. И еще, парусник шел в ту же сторону, что и я.