Гарри Гаррисон - Кольца анаконды

Валансьен отмахнулся от такого пустяка небрежным движением ладони.

— Всего лишь деловой вопрос. Мексиканское правительство не выполнило своих обязательств и не погасило кое‑каких долгов Франции.

— У вас весьма впечатляющий подход к погашению векселей, — заметил Линкольн.

— Ваши войска высадились в Веракрусе четырнадцатого декабря прошлого года, не так ли? — спросил Фокс.

Этот вопрос тоже был отвергнут взмахом ладони.

— Дела, все дела. Нам помогали испанцы, требовавшие уплаты по тем же векселям. А также, по‑моему, человек семьсот британцев. Тоже за уплатой.

— Кое–что припоминаю, — кивнул Линкольн. — Но британцы тогда причинили нам массу неприятностей из–за своего корабля «Трент», и мое внимание несколько рассеялось. Но теперь я весь внимание. По‑моему, в Мексике новая конституция, основанная на американской, не правда ли, мистер Фокс?

— Совершенно верно. Принята в 1857 году.

— Полагаю, это делает Мексику нашей сестрой‑республикой. Тридцать тысяч человек — это ужасно много кредиторов в гостях у нашей сестры. Полагаю, доктрина Монро охватывает вопросы подобного рода. Мистер Фокс, нельзя ли мне получить полный доклад об этом?

— Разумеется.

— Примите мои поздравления по поводу ваших военных побед, — изрек Валансьен, внезапно проникнувшись желанием сменить тему. — Нельзя ли мне повидаться с миссис Линкольн, дабы передать поздравления и ей?

— По‑моему, она удалилась на отдых, но я непременно передам ей ваши слова.

Фокс увел француза, и Линкольн улыбнулся. Пока его внимание было занято другими делами, беда пришла через заднее крыльцо. Что ж, теперь он смотрит в нужную сторону.

Давно пробило полночь, но всеобщее оживление и не думало идти на убыль. Пробравшись через толпу доброжелателей, Линкольн поднялся по лестнице, и там его привлек стрекот телеграфа в комнате рядом с его кабинетом. Николай занимался там сортировкой толстой кипы бумаг.

— По большей части поздравления, сэр. А также предложения, как нам следует поступить с поверженным врагом, некоторые весьма поучительные. А также традиционные просьбы о назначениях.

Линкольн со вздохом опустился в кресло.

— А что с пленными? Сколько тысяч человек мы захватили?

— Итоги пока не подведены, но после падения Квебека наверняка будет еще больше. Пленные ирландцы приветствовали нашу фермерскую программу и останутся у нас. Считают, что устроятся куда лучше, обрабатывая землю здесь, нежели на своей обнищавшей родине. Хотя некоторые из них чересчур юны, чтобы заниматься тяжелым трудом, я уверен, что все они придутся ко двору. Среди ирландских солдат попадаются восьми — и десятилетние мальчики. Утверждают, что пошли в британскую армию добровольцами. Иначе им пришлось бы голодать. Касательно пленных англичан решение пока не принято.

— Что вы хотите этим сказать?

— Предложение фермерской работы и возможность получить надел предназначалось только для ирландцев. Но теперь объявились и английские добровольцы, предпочитающие возвращению домой возможность остаться здесь.

— Я бы сказал, пусть остаются. Одни ничуть не хуже других. Ну, пойду лягу, Нико. Денек выдался исключительный.

— Несомненно.

Но о постели думать было рановато. В кабинете его дожидался Гидеон Уэллс, глядя в окно и поглаживая свою окладистую бороду. Как только Линкольн вошел, он обернулся.

— Этот день останется в истории навечно. — В прошлом журналист, Уэллс порой высказывался газетными заголовками.

— Наверняка. Давненько британцы не получали такой основательной трепки.

— По‑моему, вообще в первый раз. В последний раз захватчики вторглись в Англию в 1066 году. С той поры она не проиграла ни одной войны, хотя вела их во множестве. Поглотила Уэльс, Корнуолл, Шотландию и Ирландию и стала Великой Британией. Не удовлетворившись этим, принялась мародерствовать по всему миру и таким образом основала Британскую империю. Я боюсь за наш флот, господин президент.

— Вам по должности положено. Но что конкретно вас тревожит?

— Меня тревожит мир. Мы только что заложили еще восемь броненосцев. Найдутся ли теперь деньги на их постройку?

— Должны найтись. Мы вступим в мир легкой походкой, но не станем ходить безоружными. Сильный флот и сильная армия станут гарантией нашей безопасности.

— Народ будет сетовать на налоги, а Конгресс прислушается к нему.

— Конгресс прислушается еще и ко мне. Ни один член Кабинета не питает ни малейших сомнений касательно наших экономических нужд на будущее, каковые указал нам мистер Милл.