Гарри Гаррисон - Кольца анаконды

— Тут русский посланник.

— Барон с непроизносимой фамилией?

— Да, сэр. Барон Штокль. Хочет поздравить.

— Еще бы ему не хотеть после того, что британцы сделали с русскими в Крыму.

Пышно одетый барон с золотой звездой на шее размером с суповую тарелку схватил Линкольна за руку и принялся встряхивать ее, будто рукоятку помпы, с такой энергией, что его парик грозил сползти на глаза.

— Позвольте сердечнейшим образом, господин президент, поздравить вас с победой на поле боя. — Отступив в сторону, он указал на военного в элегантном мундире. — Позвольте представить вам адмирала Нахимова, пришедшего сюда на флагманском корабле с визитом, по случайному совпадению, весьма своевременно.

У адмирала оказались мозолистые ладони, крепкое пожатие и на удивление хороший английский.

— Я знаю, как трудно топить английские корабли, и восхищен тем, как это делают ваши моряки, — сказал он.

Линкольн кивнул в знак согласия.

— Мы и в самом деле потопили множество кораблей.

Тут к его локтю прикоснулись, отзывая в сторону.

— Миссис Линкольн хочет, чтобы вы вместе с ней встречали гостей, — проговорил Николай.

По мере того как в Белый дом набивалось все больше и больше доброхотов, выстроилась своеобразная очередь на прием. Линкольн обменивался с каждым гостем парой слов и рукопожатием. Мэри, отнюдь не жаждавшая прикасаться к такому количеству чужих рук, держала букет, кивая и улыбаясь.

Собрались по большей части политики и их дамы, хотя было и несколько генералов, да еще русский адмирал; большинство офицеров еще не вернулись с моря и полей сражений. Конечно, присутствовали и зарубежные сановники, и послы, а также местная знать.

— Какой величественный день! — сказала мисс Бетти Дюваль.

— Несомненно, — отозвалась Мэри Тодд Линкольн. Голос ее обрел интонации южных Тоддов, а не янки Линкольнов. — Хорошо ли вы поживали?

Мягкость ее слов противоречила резкости их смысла. Сперва подвергнувшись домашнему аресту в Вашингтоне за откровенно конфедератские воззрения, мисс Дюваль была выслана на Юг вместе с вдовой Гринхау, стоявшей теперь рядом с ней. К последнему средству прибегли, когда выяснилось, что они сочувствуют южанам не только на словах, но и активно шпионят в пользу Юга. О заключении под стражу женщин их положения и преклонных лет не могло быть и речи. Ссылка на обнищавший военный Юг сама по себе послужила немалым наказанием.

— Весьма недурно. Наши мальчики справились, не правда ли?

— Несомненно. Солдаты Севера и Юга бились плечом к плечу, чтобы вышвырнуть иноземных захватчиков. Восхитительный день.

Все они улыбнулись, забыв о прошлом хоть на минуту. Нынче вечер победы, а не сведения счетов.

Скоро в комнате скопилась такая толпа, что у Мэри от духоты заболела голова. Шепнув об этом мужу, она выскользнула за дверь. Линкольн прилежно пожимал протянутые руки, но почти не смотрел на посетителей.

— Нынче день победы американского оружия, — сказал офицер. Линкольн взглянул сверху вниз на коренастого военного, тряхнул его руку и тут же выпустил.

— Искренне надеюсь, что вы оправились от горячки, генерал Макклеллан.

— Целиком и полностью, — решительно заявил Наполеончик. — И снова готов послужить своей стране на поле брани. — В голосе его не прозвучало ни намека ни на медлительность и уклонение от битвы, ни на потери, понесенные, когда он в конце концов неохотно вступил в борьбу.

— Ничуть не сомневаюсь. Но я уже сдал пост главнокомандующего, принятый мной из–за вашей болезни. Ныне это звание носит куда более доблестный и опытный воин, нежели я. — Тон президента едва уловимо подразумевал, что генерал Шерман куда талантливее и самого Макклеллана. — Вам следует обратиться с этим к нашему победоноснейшему командиру, когда он вернется с фронта.

В этот вечер все стремились переговорить с президентом, даже бывший лейтенант военного флота Густав Фокс, ради торжественного случая на время забывший о разведывательной деятельности и надевший морской мундир. Взяв под локоть невысокого человека в темных одеяниях с эбеновой тросточкой в руках и напускным равнодушием в манерах, он сделал знак Линкольну.

— Господин президент, позвольте представить вам нового французского посланника герцога де Валансьена.

Герцог с высокомерным видом слегка поклонился. Линкольн энергично тряхнул его вялую руку, прежде чем француз успел ее выдернуть.

— Герцог как раз объяснял мне, — с улыбкой сообщил Фокс, — почему его страна на днях высадила еще тридцать тысяч солдат в мексиканском порту Веракрус.