Евгений Белогорский - Во славу Отечества

Вильгельм с сожалением посмотрел на собеседника, а затем молвил.

- Спасибо за заботу Берг, но я вынужден отказаться. И дело тут не в моем недоверии вам, вы мой самый преданный генерал. Просто вы не были рождены монархом и потому не знаете, что жить в безвестности и вдалеке от родины, для меня самая худшая кара из всех возможных. Я уже нашел для себя укрытие в Голландии и вскоре отправлюсь к границе для её перехода. На прощание благодарю вас за все, что сделали для рейха, а значит и для меня лично. Надеюсь, что вы с честью выполните мой последний приказ. Уничтожьте, наши два последних дирижабля. Я не хочу, чтобы они попали в руки врагов и потом служили им. Сейчас я прикажу написать приказ, и вы сразу отправитесь в Рюбецаль.

Подобные намерения кайзера совершенно не устраивала Берга, и он решил схитрить.

- Ваше величество, вы только, что говорили об измене, и я не удивлюсь, если она уже стоит за этими дверями. Для полного сохранения тайны и избежания возможного саботажа со стороны предателей я бы не рискнул доверить это дело бумаги. Думаю, вам просто следует отправить сообщение в Рюбецаль о моем приезде со специальной миссией. Её тайну будем знать только мы с вами и тогда уже точно, никто не сможет помешать мне, выполнить ваш приказ.

Слезы благодарности навернулись на глаза Вильгельма от этих слов и он, сделав всё, как того хотел Берг.

За окном императорского кабинета в Шарлотенбурге был уже вечер, когда кайзер решил покинуть ставку. Император никого не известил о своих намерениях, сохраняя их в полной тайне. Через адъютанта он известил Гинденбурга, что отправляется в войска, и сев в автомобиль отправился в путь.

Рано утром 26 декабря, Вильгельм прибыл на германо-голландскую границу в сопровождении личной охраны. Здесь его уже ждали. Заранее извещенные о приезде высокой персоны, голландские пограничники услужливо распахнули проход в проволочных заграждениях разделяющих два государства и взяли на караул.

Столь радушное поведение голландцев к германскому монарху объяснялась теми большими суммами денег, которые Вильгельм регулярно переводил в Амстердам на свои личные счета с самого начала войны. Последний перевод был осуществлен три недели назад, приблизив сумму денежных активов императора к миллиону долларов. Вместе с ними в Голландию была отправлена личная коллекция картин императора, вкупе с богатейшим собранием почтовых марок.

Холодно козырнув на прощание, офицерам личной свиты, Вильгельм вступил на землю Голландии вместе с любимой собачкой и саквояжем, в котором кроме личных вещей находился походный сервиз, заботливо упакованный императором.

Едва весть о бегстве императора достигла Шарлотенбурга, Гинденбург получил полную свободу рук и старый фельдмаршал стал действовать. Первым делом он сел за написание письма, в котором от имени верховного командования, предлагал союзникам вступить в незамедлительные переговоры по заключению перемирия. Своим посланцем Гинденбург к генералиссимусу Фошу избрал полковника Шеером, приказав ему встретиться с французским военачальником лично и вручить письмо не позднее завтрашнего утра.

Отправляя своего посланца с предложением о перемирии к Фошу, Гинденбург мелко мстил русским, отдавая пальму первенства по заключению перемирия не им, чьими героическими усилиями была одержана эта победа, а их союзниками.

Затем, фельдмаршал отправил открытые депеши командующему Западным фронтом кронпринцу Вильгельму и командиру экспедиционного корпуса в Англии фон Хорну. В ней он сообщал о бегстве кайзера из армии и как старший по должности приказывал им немедленно прекратить военные действия и ждать дальнейших распоряжений ставки.

И только после этого, Гинденбург обратился с прощальной речью к войскам уже не существующей империи.

- Солдаты, наш кайзер Вильгельм тайно бежал в Голландию, позорно бросив всех нас на произвол судьбы. Взяв согласно воинскому артикулу верховную воинскую власть над рейхсвером, я объявляю о начале мирных переговоров со странами Антанты и с тяжелым сердцем приказываю вам сложить оружие.

Вы славно сражались все эти годы, и никто из людей не может обвинить вас трусости и плохом выполнении своего воинского долга. Сегодня мы вынуждены сложить своё овеянное славой оружие, склонить свои знамена к ногам противника из-за чёрной измены в тылу, нанесшей нам коварный удар в спину. Сдаваясь противнику на пороге победы, вы остаётесь непобежденными в честном бою воинами, которых к этому нелегкому выбору подвели роковые обстоятельствами. Помни об этом всегда, и не смейте никогда забывать об этом.