Константин Мзареулов - Испытатель истории. Войны и миры «попаданцев»

— Там партизанскую базу закладывали, — Вадим пожал плечами. — На случай войны. И тренировочный центр для диверсантов. В сорок первом пригодилось.

В те времена город был окружен густыми лесами, где партизанский отряд старшего майора Асрияна скрывался весь первый год оккупации. Чтобы разгромить базу, немцы нагнали чуть ли не дивизию с танками. На самом деле, наверное, поработала там не дивизия, а полк или пара батальонов, но бой был жаркий. На третий день небольшие группы партизан вырвались из окружения, разгромили комендатуру в Гуртовске и растворились в Карноуховских чащах. Там их через полгода, перед самым наступлением Центрального фронта, все-таки добили эйнзатцкоманда и батальон полицейской дивизии СС.

Четыре года назад выпускник истфака Лаптев писал дипломную работу «Партизанское движение в Сталинохолмской области», поэтому мог без запинки назвать все даты и события. Они с Маней даже облазили место базирования отряда, благо теперь непроходимые леса превратились в лесопарк, отделявший город от шахтерского поселка, а Горелая лощина оказалась в десяти минутах ходьбы от трамвайной остановки.

Маня и Мишка помогли раскопать разбитый снарядами бункер, они нашли документы погибших, ржавое оружие и полуистлевшие бумаги штаба. Разумеется, среди партизан почти не было красноармейцев-окруженцев и взявшихся за оружие колхозников. Ядро отряда составляли кадровые сотрудники областного управления НКВД, а самого Асрияна — диверсанта с испано-польским прошлым — прислали из Москвы за три года до войны: сначала начальником управления, а потом — командиром центра подготовки диверсантов.

Эти воспоминания разбередили нараставшую всю неделю тревогу, и он спросил, нет ли у Миши вестей от Мани.

— Она уже не Маня, а Мэри, — журналист подмигнул. — Зимой встретил ее мамашу — говорит, Мэри совсем не пишет, затянула девку жизнь в Нью-Йорке.

— Я беспокоюсь, — признался Вадим. — Там второй день стрельба идет.

— Напишет, — рассеянно пробормотал Шенберг. — Ничего с ней не случится… Гляди, менты бомжа замели.

Прямо за оградой сквера, в двух шагах от автобусной остановки, милиционер — точнее, старший опер угрозыска Ромка Стрельченко — общался с колоритным субъектом среднего возраста. Невесть откуда мужичок откопал настоящие галифе и яловые сапоги. Экзотический наряд довершали кожаная куртка поверх френча доисторического покроя. Натуральный комиссар времен гражданской войны — только деревянной коробки «маузера» на боку не хватает! Вадим даже развеселился, представив, какие запасы старого тряпья хранятся в сельской местности.

К его удивлению, Стрельченко не задержал колхозника, но показал на здание управления КГБ. Тот поблагодарил, плотнее натянул кепку на бритый череп, зачем-то потрогал погоны на милицейском плече и направился в указанном направлении. Быстрым уверенным шагом он вышел из сквера, дождался зеленого света, перешел улицу и нырнул в проходную, где сегодня командовал старшина Ветряков.

Чуть поодаль стояли еще двое — явные спутники комиссара в кожанке. Вспомнились бессмертные строки Маршака: «Многие парни плечисты и крепки, многие носят футболки и кепки…» Впрочем, именно футболок они как раз-таки не носили, но кепки наличествовали. На обоих были грубые ботинки, темные брюки с широченными штанинами и длинные плащи с капюшонами — кажется, прорезиненные. Парни, выглядевшие чуток постарше Вадима, наблюдали из-за деревьев, как их приятель разговаривал с милиционером и вошел в Управление. Когда дядька в кожане закрыл за собой двери, двое в плащах сели на мокрую скамейку, лениво переговариваясь, но Вадим не сомневался, что при этом они присматривают за зданием его конторы. Уж он-то знал манеру незаметно держать объект под наблюдением — несомненно, парни были профессионалами из наружки. Можно сказать, коллеги.

— Забавно, — процедил он. — На хрена они так вырядились?

— Ты про колхозников? — переспросил Мишка. — Слушай, все хочу спросить — ты по-прежнему живешь с родителями на Заовражной?

— Ну ты тормоз, — засмеялся Вадим. — Ту мы еще в прошлом году сдали. Отцу от института дали трехкомнатную на проспекте Циолковского. Через год обещают сдать ведомственный дом — глядишь, и мне двушка светит — в микрорайоне, около площади Орджоникидзе.

— А я в кооперативе, — похвастался Шенберг. — Трешку строю.

Надо было возвращаться к делам, поэтому Вадим вернулся к прежнему разговору и напомнил о важной задаче в лице Герасимова. Миша, как истинный большевик, предложил дать ему автомат — и проблема правых сил будет решена. Пришлось провести «среди него» разъяснительную работу, дабы внушить осознание важности порученного задания.