Сергей Калашников: Заложники темпорального ниппеля [СИ]

Всё правильно, охотник попадает белке в глаз. В левый. В хлопотах по ловле людей, никто из нападавших не заметил случившегося.

Вновь прицелилась, и снова, неслышный в гомоне выстрел, затем ещё. Сотня метров — вполне приемлемая дистанция для опытного стрелка. Пятеро спешены. Смена магазина. Ритмично, как на стрельбище. Остальные, разглядев её и поняв, откуда снисходит на их товарищей смерть, стали выхватывать из-за спин луки. И падать из сёдел.

Другие, видимо быстро сообразили, что к чему, повернулись к ней спиной и, побросав пленников, умчались. Стрелять вслед не стала. Последняя пятая обойма уже в магазине, остальные надо собрать и набить патронами.

Люди, избежавшие плена, вернулись к своим телегам и быстро покинули поле боя, изредка поглядывая в сторону непостижимого существа, занятого своими делами. Кажется, сегодня богиня смерти показалась на глаза не для того, чтобы забрать их жизни. Нет причины мозолить ей глаза.

Наташа подошла к убитым. На груди одного, того, что одет богаче других, блестела матовая пластина со знаками. Надо же, кажется именно её буквально позавчера, рисовал на экзамене Сергей Анатольевич. Девушка сняла кругляш и прихватила с собой.

К пещере, где провела свою первую ночь в этом, похожем на древний, мире, возвращалась в задумчивости, перебирая в памяти события последних дней.

Она только что сдала экзамены и сразу заторопилась домой. Результат последнего экзамена сильно смущал. Сергей Анатольевич, после её демарша в отношении господствующих в современной исторической науке методов датировки материальных памятников, сначала размазал её по столу, молча нарисовав изображение пайцзы Чингисханова сотника, а потом выпроводил с пятеркой в зачётке. На её вопросительный взгляд ответил: — Поймете позднее. Главное то, что Вы думаете, а не механически запоминаете.

Дома её ждали не только папа с мамой, но и родные места. Никогда бы раньше не подумала, что способна скучать по лесам и голым каменистым осыпям, по увалам, падям, скальным обнажениям и топким берегам зарастающих озёр. В своих мечтах, она уже спешила по юрким тропинкам, заглядывала в самые грибные и ягодные места, а там вскоре и Лёха вернётся, хоть и не быстро, но служба его подходит к концу. Тоже неожиданно заскучала по этому охламону и задире — верному товарищу в самых рискованных похождениях и, хм, экскурсиях.

Отец встретил её на вокзале, и вместе они поехали домой на новомодной тарахтелке — квадрацикле. Прижились эти порождения человеческой изобретательности в их бездорожной лесной глуши.

Вечер дома прошёл незаметно. Рассказывала об учёбе, о друзьях и преподавателях, о жизни в городе. Родителей волновало всё, одна она у них. Да и дочка, соскучившись, торопилась выговориться.

Едва рассвет коснулся крон деревьев, засобиралась в лес. Бутерброды, мелкашка с непочатой пачкой патронов и объёмистая корзинка — вот и все сборы.

В вагоне Алексей отсыпался, и дорога пролетела незаметно, несколько раз вновь снился всё тот же сон. И вот мелькнули вдалеке озера Шира и Иткуль.

Места в Хакасии достойны кисти лучшего живописца, только мысли Алексея, совсем о другом, не о художниках и вдохновении, а о девушке, по которой соскучился. Но сначала необходимо предстать пред ясны очи папе и маме по случаю успешного завершения срочной службы, а потом наведаться в город, поговорить с Наташей, и нужно уезжать. Что тут в глухомани делать? Руки у Алексея золотые, как и у его отца — поселкового кузнеца, который тут один на все случаи мастер. Да только где в лесных дебрях работу найдёшь? Может завербоваться по контракту? Всё же служба в ВДВ научила многому. Да и Наташа, студентка исторического факультета, что ей в этих местах делать? Надо обосновываться в солидном городе.

С этими мыслями вышел он на перрон, где его ждали родные. То, что подруги среди них не оказалось, не удивительно — занятия в институте уже начались. Однако мать неожиданно расплакалась и рассказала, что Наташа потерялась в лесу. Ушла по ягоды и пропала. С тех пор прошло уже два месяца, даже поиски прекратились.

Непонятное внутреннее беспокойство не покидало Алексея, и он вышел, не доезжая до родного посёлка, оставив в машине вещи и пообещав родителям быстро вернуться. По лесу, мол, соскучился.

Осень стояла сухая и теплая, знакомая тропинка успокаивала. Любовался красотой родных просторов, а мысли текли ровно. В этих местах несложно заплутать городскому жителю, но не подруге детства, с которой они знают каждый камушек на километры вокруг. А вот и поворот к бревну через ручей, но ноги сами несли Алексея в сторону пещеры, где они играли детьми, то в неандертальцев, то в Робин Гуда, а после встречались с Наташей, чтобы готовиться к выпускным экзаменам. Светлая и неглубокая, эта каменная камера защищала от дождя и ветра, и создавала нужное настроение строгой монументальностью своего интерьера. Как в читальном зале крупной библиотеки, только ехать никуда не надо.