Уолтер Миллер: Темное благословение

Он провел день, скитаясь в районе порта и наблюдая за группой монахов в доке, которые работали на подмостках, окружавших корпуса двух небольших морских посудин. Монахи конопатили и смолили потрескавшиеся швы, бегали по настилам с ведрами гудрона и краски. Задав несколько вопросов и узнав, какая яхта предназначалась ему, Пол отбросил все мысли о немедленном уходе.

Яхта была пятидесяти футов в длину. Стройное судно с утяжеленным финкелем, который выдавался слишком далеко для мелководной навигации. Колония нуждалась только в плоскодонных баржах для перевозки пассажиров и грузов, пребывавших с континента. Им негде было использовать эту морскую красавицу с линиями маленького эсминца. Возможно, это был полицейский катер или судно береговой охраны. На передней палубе виднелась станина орудийной установки, хотя всю боевую технику сняли давным-давно. Яхта, созданная для скорости и ветра, работала на дизельном топливе, а значит, ее можно было снарядить для долгого и удивительно прекрасного плавания.

По старой привычке Пол скитался по складам, высматривая добычу и запасы пропитания. Время от времени он встречал серокожих монахов, но те желали только одного – уклониться от встречи с негипером. Одержимость кожистых срабатывала главным образом по запаху, и дезодорант из масла помогал ему предохранять себя от страстных домоганий. Но потом на Пола напал мирянин с дикими глазами, чуть ли не до смерти напугав его среди штабелей из сложенных ящиков. Кожистый был почти в двух шагах за спиной, когда Пол услышал шарканье его подошв. Путей для отступления не было, и, охваченный неизъяснимым ужасом, он вскинул дробовик и прострелил мужчине руку. Затем, задыхаясь от страха и удирая от яростных воплей кожистого, он позорно бежал из склада.

Пылая от стыда, Пол нашел кожистого монаха и послал его позаботиться о раненом. В прошлом, когда не было возможности для бегства, он стрелял и в других жертв чумы, но ему никогда не хотелось их убивать. Пол считал, что человеческую жизнь нельзя судить по одному, пусть даже опрометчивому поступку.

– Это самооборона,– успокаивал он себя.

Но оборона против чего? Против неизбежности? Пол торопливо вернулся в монастырь и нашел Мендельхауса у входа в часовню.

– Мне лучше не ждать вашей лодки,– сказал он священнику.– Я только что стрелял в одного из ваших. Мне следует уйти, пока это не повторилось вновь.

Тонкие губы Мендельхауса сжались еще больше.

– Вы стреляли…

– Я не убил его,– поспешно ответил Пол.– Только ранил в руку. Один из братьев позаботится о нем. Простите меня, отец, но он погнался за мной…

Священник молча смотрел в сторону, по-прежнему сдерживая гнев.

– Я рад, что вы рассказали мне об этом,– произнес он тихо.– Впрочем, мы предполагали подобное. Но почему вы покинули монастырь? Здесь вам ничего не угрожает, а яхту для вас подготовят другие. Я же просил, чтобы вы оставались в своей комнате. Я не ручаюсь за вашу безопасность, если вы еще раз выйдете за пределы здания.

Его голос звучал как команда. Пол медленно кивнул и зашагал по коридору.

– Юная леди спрашивала о вас,– крикнул ему вслед священник.

Пол остановился.

– Как она?

– Думаю, что кризис миновал. Угроза инфекции приостановлена. Но состояние нервов не столь прекрасно. Она в глубокой депрессии и порою впадает в истерику.

Он замолчал, затем сказал, понизив голос:

– Центром ее истерии стали вы, молодой человек. Иногда у нее возникает идея, что она касается вас. И тогда девушка бредит и кричит, что не должна была делать этого.

Пол сердито развернулся, придумывая колкость в ответ. Но священник продолжал:

– Сиверс провел с ней беседу, а потом и психолог – одна из наших сестер. Кажется, это немного помогло. Сейчас девушка спит. Однако не знаю, как много она поняла из рассказа Сиверса. Она ошеломлена: сложные последствия боли, шока, инфекции и еще… Какое-то чувство вины, испуг, истерия, плюс другие проблемы. Морфий тоже не проясняет ум. Но хуже всего то, что она знает о вашем бегстве от нее.

– Я бегу от чумы, понятно!– закричал Пол.– От чумы, а не от Виллии!

Мендельхаус печально хмыкнул. Он отвернулся и вошел в часовню, открыв скрипучую дверь. Створки качнулись назад и захлопнулись. Пол мельком увидел освещенный свечами алтарь, деревянное распятие и море монашеских ряс, вздымавшееся над церковными скамьями в ожидании, когда священнослужитель войдет в святилище и возвестит о начале мессы. Пол вяло подумал, что сейчас воскресенье.