Александр Дорофеев - Мексиканский для начинающих

— Спору нет! Так значит, я подхожу к ней и даю десять песо? Не мало будет?

— Ах, ми хенераль! — понимающе захихикал Хуан. — Какая хорошая шутка!

— Какие к едрене фене шутки?! — взбеленился вдруг Петя. — У нас тоже патриотизма навалом! Мы державу не посрамим! — И он начал подталкивать меня к двери загона.

Притормаживая, как только мог, цепляясь за прутья ограды, я пытался успокоить Петю:

— Что ты, что ты, Педрюша! Зачем бисер метать перед крокодилами?

— Не в том дело! — ярился Петя. — Он думает — мы побоимся этой хреновой Эрендиры! А мне и на Куатемока — начхать! Плевать я хотел на ихних крокодилов вообще! Пойдем! — И он отважно шагнул в загон, таща и меня за рукав.

Как только мы проникли в их владения, крокодилы, будто магнитные стрелки, разом обернулись к нам, приоткрыв пасти. Куатемок даже слегка подался вперед, отодвинув Эрендиру.

В их движениях обнаружились неожиданная легкость и стремительность. На кривых коротких лапах, приземистые, они напоминали две гоночные машины с низкой посадкой на старте скоростного заезда. До этой милой супружеской пары оставалось метров двадцать. Я отпрянул назад, к дверце, а Петя, еще не остывший от патриотизма, орал, замахиваясь серебристым шлемом:

— Что, хари, скалитесь? Русских не видали? Я вам покажу Кузькину мать! Я вам рыла-то начищу!

Куатемок с Эрендирой щурились на Петю, как бы прикидывая, всерьез он все это, или — так…

— Точно говорю — начищу! — уверял Петя, не предпринимая, впрочем, никаких действий.

Ситуация смахивала на затянувшийся политический конфликт, на холодную войну. Обругав крокодилов, выпустив, как говорится, националистический угар, Петя начал ретироваться. Но тут его перехватил Хуан.

— Ми хенераль, — приобнял он Петю за плечи. — Вы храбры, как леон! Я не видал таких храбрых хенералей!

— Да будет тебе, — смягчился Петя, — в России есть и похрабрее. Взять мою Олю «с приветом» — она бы уже давно Эрендире шмаль сотворила.

— Но вы могли подойти и поближе, ми хенераль, — заговорщически подмигнул Хуан. — Сказать вам крокодилий секрет? Всего десять песо!

Петя любил секреты и не стал торговаться: еще один Эмилиано Сапата юркнул в карман Хуана.

— Дело в том, — начал тот голосом стукача, — что крокодилы — спринтеры! Обыкновенный крокодил способен на один мощный бросок — метров в десять длиной. А сначала он подкрадывается…

В этот миг я заметил, что Куатемок с Эрендирой выполняют как раз начальную стадию операции — полегоньку, вперевалку они приближались на свои законные десять метров. Их морды ничего особенного не выражали — никакой заинтересованности. Так, нечто отвлеченное — мол, семейная прогулка, не более того. И все же по глазам Эрендиры я понял — она выбрала Петю, а Куатемок хотел казнить Хуана, продавшего государственную тайну мексиканских крокодилов.

В их подкрадывании было что-то гипнотическое. Так, видно, надвигается судьба. Я совершенно обалдел, как сурок пред очами кобры. Не верилось, что прямо сейчас какая-то Эрендира пожрет моего соотечественника Петю!

А до финального броска осталось-то не более трех метров. Глаза крокодилов горели нездоровым огнем. Их хвосты, как метрономы, вели обратный счет: 9,8,7…

Очнувшись от столбняка на счастливой для меня цифре 5, я отчаянно завопил и поволок Петю из загона. Я мог спасти только одного, и выбор мой был ясен. Прощай, Хуан! Жаль тебя, хотя ты и предатель…

Скрежеща, захлопнулась за нами дверь, и стало очень тихо. Я понял, что Куатемок заглотил худенького Хуана целиком, не делясь с Эрендирой. Теперь они вполне невинно лежали у загородки. Кровожадные твари! Я бы голыми руками задушил Куатемока! И тут мне в голову явились ровным строем семеро козлят и бабушка. О, бедные! Мы совсем позабыли о них.

— Ничего, ничего, — тяжело вздохнул я, — усыновим пополам.

— А бабушка кому? — с подозрением спросил Петя.

— Педро, — сказал я жестко. — Я только что спас тебе жизнь! Не надо благодарностей! Просто удочери бабушку Хуана. Это будет справедливо и благородно!

— Дети, конечно, дело святое, — пробурчал Петя, — но на кой ляд, спрашивается, нужна мексиканская бабушка, когда у меня есть две русских.

Я только развел руками и тут же ощутил, как правую мою кисть кто-то дружески пожимает.

Перед нами стоял невредимый Хуан, разве что еще более худенький, чем прежде. Мы обняли его. Петя особенно старался, радуясь, судя по всему, за бабушку.

— Как же ты, Хуанито?! — восклицали мы. — Уж думали — все! Каким чудом?