Андрей Посняков - Черные плащи

— Да потому что такие, как они, — главная опора нашего российского государства. Полностью зависимые от подачек власти люди — именно они ей и нужны, удобны, а вовсе не такие, как мы с тобою.

Мы с тобою…

Проснувшись, Александр помотал головой, сел на кровати, нервно нашарил на тумбочке пачку сигарет, закурил, стараясь успокоиться: давно бросил, но вот опять начал. А ведь и привидится же! Будто бы он сейчас, вот только что, с женой разговаривал.

О чем — Саша сейчас и не помнил, тут же и позабыл, как всегда бывает у здоровых, психически нормальных людей, которые тут же забывают все свои сновидения.

Значит, здоров. Молодой человек усмехнулся. Выходит, рано еще в психушку. И все же… Эх, Катя, Катя… Что же за сон-то бы? Не вспомнить теперь… Да и ладно…

Встав, Александр отдернул шторы, посмотрел в окно — едва-едва брезжил рассвет, хмурый, дождливо-туманный. Осень… Что же, бабье лето кончилось? Не будет больше ни солнышка, ни синего, с журавлиными стаями неба, ни золотисто-красных листьев, ни… Ничего не будет. Одна только серая хмарь, такая же, как в душе Александра.

Молодой человек взглянул на висевшее на стене фото: он сам, Мишка — кареглазый, в отца, а мордочка — мамина. Вот Катерина, русоволосая красавица с большими темно-голубыми глазами. Стройненькая, миленькая, родная…

Вздохнув, Саша открыл бар, вытащил початую бутылку водки. Постоял, подумал — нет, Катя этого не одобрила бы. Поставил бутылку обратно, прошлепал на кухню — варить кофе. Снова закурил — и показалось вдруг, Катерина взглянула с портрета неодобрительно. Молодой человек поспешно затушил сигарету, выбросил в мусорное ведро. Посидел, дожидаясь, пока поспеет кофе, налил, отхлебнул обжигающе-ароматной жидкости… Некая мысль свербила в мозгу, словно Александр забыл нечто важное, что должен бы помнить, но вот… Сон, что ли, какой значительный привиделся? Да нет, не сон. Там все ерунда какая-то творилась, споры-разговоры… А что тогда, если не сон? Молодой человек обхватил голову руками. Что-то ведь он должен был сделать… вот на днях, может, даже сегодня.

В комп заглянуть? А может, просто в календарь, вон он, на стенке, с какими-то нормандскими видами — Довиль, Онфлер, «Черные утесы». Катей куплен.

Календарь. Виды Нормандии… Черт!

Черт! Черт! Черт!

Ну как же он мог забыть, как? Ведь сегодня… ну да — двенадцатое… Значит, профессор уже прилетел! Профессор Фредерик Арно, старый дружище, он же прислал письмо по электронной почте — мол, прилетаю, жди. И Саша, между прочим, обещал встретить. Так, верно, и не поздно еще? Сколько сейчас? Полшестого… Та-ак… Где же ключи-то? Ага, вот они.

Не раздумывая больше, молодой человек прыгнул в серебристый «лексус», завел мотор, распахнул ворота и, пробравшись по размокшей грунтовке, вылетел на шоссе — в город.

Профессор Арно, доктор физико-математических наук, лауреат многочисленных премий за работы в области теоретической физики и практических исследований нелинейных динамик, сейчас почти удалился от дел, по крайней мере от официальных, — лишь иногда читал лекции в столице Нижней Нормандии, Кане. Главным же он занимался на своей вилле в Арроманше — небольшом городке на побережье Ла-Манша. Именно Фредерик Арно в своих исследованиях вплотную подошел к проблеме темпоральности в рамках единой теории поля, что была засекречена еще Эйнштейном, всерьез считавшим, что человечество пока до нее не доросло. И правильно ведь считал, но, увы, просчитался. Он же, Эйнштейн, вопреки своим убеждениям, консультировал так называемый Филадельфийский эксперимент, в результате чего в 1943 году США удалось создать мощное силовое поле и телепортировать не что-нибудь, а настоящий военный корабль — эсминец «Элдридж» — из Филадельфии в Норфолк. Но так как, согласно единой теории поля, пространство и время связаны, как и вообще все электромагнитные, гравитационные и другие поля, то эсминец переместился еще и во времени и угодил в пятый век от Рождества Христова, в Карфаген, вскоре после того захваченный вандалами. Образовалась темпоральная дыра, вызвавшая катастрофические изменения в пространстве, — вселенная начала сжиматься, словно в эту самую дырку проваливаясь. Мир катился к концу, что уже было видно невооруженным взглядом. Луна приблизилась к Земле настолько, что ее пришлось взорвать, просто-напросто разнести на куски! Сколько еще оставалось жить человечеству? Лет двести? Триста? Или счет шел на многие века? Пожалуй, только доктор Арно знал более-менее точный ответ, потому что он был гений, из тех, кто рождается раз в тысячи лет.