Роман Злотников: Генерал-адмирал. Война

А еще мы начали проработку проектов Волжско-Камского каскада ГЭС. И здесь я тоже внес коррективы относительно того, что натворили господа большевики в покинутом мною будущем. Скажем, никакого Рыбинского моря здесь не появится. Так разрушать климат и экологию гигантского края мы не будем. [3] Создание Рыбинского водохранилища потребовало переселить на новые места 130 тысяч человек — жителей 663 селений и города Мологи. Были затоплены три четверти территории Весьегонска, Леушинский монастырь и Югская пустынь. Ушла под воду и была изъята из хозяйственного оборота восьмая часть ярославской земли, в том числе 80 тысяч га лучших в Поволжье пойменных заливных лугов, травы которых по своему качеству не уступали травам с альпийских лугов, более 70 тысяч га веками возделываемой пашни, более 30 тысяч га высокопродуктивных пастбищ, более 250 тысяч га грибных и ягодных лесов. Лето стало более влажным и прохладным, в окрестностях перестали вызревать пшеница и лен. Зато общее число гидроэлектростанций выросло почти втрое, что позволило создать постоянно действующую цепочку, когда часть строителей, задействованных на земляных работах, закончив с первой плотиной, переходила на следующую, передав эстафету бетонщикам, а затем уже бетонщики переходили на другой объект, и у них эстафету принимали монтажники.

Конечно, с началом войны и мобилизации численность рабочих рук на стройках сильно сократится, но я рассчитывал, что ненадолго. На смену нашим мужикам, по моим планам, должны были прийти пленные. Если уж в истории, известной здесь только мне, та русская армия, которая у нас имелась, сумела в Галицийской битве захватить сто тысяч пленных, то неужели здесь будет хуже?.. Нет, принуждать пленных к работе силой мы не собирались — конвенциями запрещено-с, а их мы намерены соблюдать свято и будем жестко требовать того же от остальных воюющих государств. Но неужто здоровые мужики, попавшие в плен, откажутся собственным трудом улучшить свой рацион питания и даже заработать? Ибо да, я готов был платить пленным за работу. По твердым расценкам. И… вычитать из заработка расходы на охрану, усиленное питание, теплую одежду, инструмент и так далее. То есть золотые горы будущие пленные по окончании войны вряд ли получат, но все равно вернуться с войны с каким-никаким заработком в кармане — всяко лучше, чем в гробу или без рук без ног… Но это дело будущего, причем не такого уж и ближайшего. Война на носу.

В общем, я опять рискнул. Теперь, если война разразится до конца 1914 года, причем в той же конфигурации, в какой она началась в «моем» XX веке, — у меня все будет в порядке. Даже немцы не настолько идиоты, чтобы требовать выплаты процентов у премьер-министра страны, с которой они воюют. Да и если даже меня вдруг скинут с большинства официальных постов, как минимум генерал-адмиралом я точно останусь. Но если мир затянется, мне будет очень тяжело производить резко повысившиеся выплаты. Потому что по заключенному кредитному соглашению первые два года я должен был выплачивать только проценты, а вот на третий начиналось погашение основной части долга. Просто фантастические условия, надо сказать… Ну да покупка премьер-министра Российской империи стоит и не таких денег. А немцы если и не были уверены, то очень сильно надеялись на то, что они меня купили. Ну, не совсем, конечно, все-таки мои суммарные активы в разы превышали весь полученный мною кредит, да и не тот я человек, чтобы прыгать на задних лапках. Но в том, что они посадили меня на крючок, немцы не сомневались. Они же тоже просчитали, что большинство тех проектов, в которые я вкладывал полученные от них деньги, через два года еще не успеет запуститься и начать приносить прибыль. Многие — да, но большинство — нет. А значит, отдавать деньги мне будет особенно не с чего, потому мне вновь потребуется кредит — и я буду знать, где смогу его взять. Ведь именно так должен мыслить промышленник… Так что, помимо сокращения армии, мне было предложено приложить максимум усилий для того, чтобы количество и пропускная способность железных дорог на территории европейской части России не увеличивались. А также уменьшить количество дредноутов в Балтийском море, да и вообще максимально ослабить Балтийский флот. То есть сделать обратное тому, чего от нас добивались англичане.

Поскольку это полностью, ну вот стопроцентно отвечало и нашим собственным планам, я сразу после возвращения из Либавы объявил о том, что Россия создает Североморскую эскадру, для чего на Север переводятся два дредноута из шести, которые уже успели передать нам англичане, а также четыре броненосных турбинных крейсера постройки 1904–1905 годов, дивизион новых и два дивизиона старых эсминцев из состава Балтийского флота. В принципе эта эскадра тянула уже на полноценный флот какого-нибудь не слишком развитого, но и не совсем уж отсталого государства типа Испании. К тому же я не исключал, что туда же отправятся и два последних дредноута, ибо с их постройкой англичане немного затянули. Ну да они бросили все силы на ускорение строительства кораблей для своего флота — войной-то тянуло уже сильно. Англичане взяли кредиты в САСШ и у союзников-французов, поднатужились и заложили аж восемь современных супердредноутов с пятнадцатидюймовой артиллерией главного калибра…