Наталья Ручей - Притяжение века

– Слуги? – зло рассмеялся Пол. – Серебро? Ты – нищенка, моя дорогая!

– Я не ваша!

– Да, – протянул Пол, нависнув над ней, – не моя, но все равно нищенка!

– Да будет вам известно, я одна из самых богатых леди Англии!

– Возможно, у тебя и есть несколько фунтов-стерлингов, – согласился Пол, отстраняясь. – Так даже лучше. Убирайся!

– С удовольствием! Велите подать карету!

Пол сжал кулаки, сделал шаг к ней.

– Карету?

– Я пришлю ее обратно, не беспокойтесь.

– Карету, – повторил Пол. – А как далеко ты намерена на ней путешествовать?

– Вас это не касается!

– Должен же я знать, когда ожидать карету обратно.

– Босяк! – презрительно фыркнула незнакомка. – У вас что, всего одна карета?

Пол молчал. Отец Роджер обеспокоено листал Библию.

– Надеюсь, недалеко, если вы не успели вывезти меня за пределы Сомерсета.

– Сомерсет?

– Сомерсет, ЭлфордХауз, – нетерпеливо пояснила незнакомка. – Я – леди Элфорд!

Пол переглянулся со священником.

– По крайней мере, она помнит свое имя, – сказал тот мягко.

– Но она не леди! И не Мэри!

– Чурбан! – возмутилась незнакомка. – Прикажите своему кучеру…

– Замолчи! – приказал Пол. Он устал, был зол и растерян. Он видел женщину, которая была безумно похожа на его невесту, но она была просто безумной, и не его невестой. И вдруг он заметил Бьянку. Она пряталась неподалеку, стараясь не привлекать к себе внимания, и когда их взгляды встретились, Пол понял, что она знала правду. Она знала, кто эта женщина и где его Мэри!

Под натиском увещеваний священника, он разрешил незнакомке остаться на какое-то время в своем доме. Она отказывалась садиться в машину, криком кричала, увидев улицу, и отбивалась от санитаров скорой помощи, будто ее вели на казнь. Отец Роджер призвал к его сердобольности.

– Позвольте бедняжке прийти в себя. Такое потрясение!

– Как долго она собирается приходить в себя?

– Все в руках Господа.

– Почему я должен позволять чужому человеку жить в моем доме?

– Потому что ей некуда идти. И так ли вы уверены, что это чужой человек? Если да, то почему? Можете объяснить? Или есть вероятность, что вы так же находитесь в шоке от случившегося?

Пол выделил комнату незнакомке, но не из-за сострадания. Она – нечто, чего он не понимал. Чувствовал, догадывался на уровне инстинктов, но без веских доказательств не мог поверить. Возможно, рассудил он, вернуть Мэри окажется проще, если незнакомка будет под его присмотром.

Бьянка ни разу не пришла проведать ее, и тогда Пол убедился: она, действительно, знала! Знала, кто эта женщина, и где Мэри. Он писал, звонил, приходил, но маленькой дряни не было дома. Но сегодня он почувствовал ее всхлипывания и страх. Он сочился сквозь дверь, звал его. Пол не сопротивлялся.

Несколько глухих ударов – и дверь распахнулась в приглашающем жесте. Он вошел в квартиру.

– Бьянка? – позвал вкрадчиво.

Шорох в соседней комнате дал подсказку.

– Бьянка, – повторил с улыбкой, найдя комок дрожи возле шкафа. – Здравствуй, милая.

Поднял, бросил ее на кровать, склонился.

– Что ты сделала с Мэри?!

Бьянка судорожно втягивала в легкие воздух. Склонился так близко, что не сбежать, придавил своим телом. На руках останутся синяки, на лице – возможно. Больно. Очень больно.

– Где твоя сестра?!

– Ты ее выгнал?

Его руки переместились к основанию ее шеи. Еще больнее, чем прежде. Умереть за сестру? Она с трудом подавила смешок.

– Женщина, которая живет в моем доме, не твоя сестра. И ты это знаешь.

Пальцы сдавили сильнее. Но Пол слишком практичен, чтобы понять. Если сказать – не поверит, но посодействует длительной изоляции в клинике. И там тоже никто не поверит. Она станет очередной городской сумасшедшей. Снова несколько лет в заточении… О ней почти успели забыть – только пара визитов в год, какая-то подачка на Рождество. Второй дочери не было. Так проще. О ней вспомнили несколько месяцев назад. Сестренке не с кем было поделиться радостью. Да, выйти замуж почти в тридцатник – большая удача, слишком большая, чтобы позволить этому произойти.

Видеть ее белое платье, нелепую дешевую корону, красивое лицо Пола… А что было у нее? Клиника, клиника – сначала лечили от наркомании, потом от пьянства – они всегда находили предлог спрятать ее от всех. Жизнь проходила. В двадцать два ни профессии, ни образования, ни подруг, она нигде не была и ничего не видела, кроме стен. То бледно-голубых, то бледно-зеленых. Говорили, Элфордов разорило ее дорогостоящее лечение, но никто не просил лечить здорового человека. И уж тем более – она. Таблетки, аутотренинги, старые журналы, презрительные взгляды медсестер, озабоченные – врачей-практикантов. Кажется, она даже стала участником какого-то эксперимента.