Наталья Ручей: Притяжение века

Мэри посмеялась над собой. Замечательно чувствовать себя богатой, но эта же милая женщина с честными глазами уверяла, что в гостиной настоящий граф.

– И виконт настоящий? – поддразнила Мэри.

– Как и его брат.

Вытянуть из нее больше информации и разоблачить не вышло. Создавалось впечатление, что она ее даже боялась.

– Вам нужно отдохнуть, миледи, – лепетала виновато актриса-экономка, – я отвлекла вас разговорами. Простите. Вы, должно быть, устали, и это падение…

– Не единожды, – усмехнулась Мэри, получила в ответ затравленный взгляд, и замолчала. – Если вы по-прежнему настаиваете, что я – леди, и это мой дом, могу я принять ванную?

Просьба вызвала спецэффекты: глаза экономки неестественно увеличились в размерах.

– Ванную, миледи? Но вы принимали ванную на днях.

– То есть, даже не сегодня?!

– Простите, миледи, сейчас принесут воду.

Знай Мэри, что слугам придется носить кипящую воду в огромных ведрах на второй этаж, она, возможно, обошлась без водных процедур. Но отказываться было как-то неловко. К тому же, она надеялась, что кому-нибудь надоест притворяться.

Не надоело. Мэри приняла ванну, приготовилась ко сну, но никто не врывался в комнату с криком: «Розыгрыш!». Она обвела апартаменты сонным взглядом. Убийственно скучный серый цвет обоев, камин, в нем настоящий огонь, старомодное трюмо с кривым зеркалом, один жесткий стул. Довольно спартанские условия для леди.

В дверь постучали, но не вошли. Сообразив, что таинственный гость дожидается разрешения, Мэри приподнялась на локтях и позволила.

В комнату вошла симпатичная девушка.

– Миледи, – начала она с порога, – простите, я задержалась. Вы… Я пришла помочь вам раздеться.

Глаза девушки испуганно метнулись к двери, когда она увидела, что Мэри уже в постели.

– Миледи, – выдохнула она, – простите…

– Как тебя зовут?

Девушка не отрывала глаз от пола, и держалась у двери, ближе к выходу. Неужели ей отвели роль деспота, удивилась Мэри.

– Ты – горничная?

– Да, миледи.

– Сколько лет ты служишь в этом доме?

– Семь, миледи.

– А какой сейчас год?

– Одна тысяча восемьсот двадцатый, миледи.

– И мы находимся…

– ЭлфордХауз, Англия, графство Сомерсет, миледи.

– И я – хозяйка этого имения?

– Да, миледи.

– И… – Мэри не удержалась от смешка. – Богата?

– О, да, миледи, – девушка сверкнула глазами, – вы очень богаты.

– Хорошо, ты свободна. Я посплю. Надеюсь, когда я проснусь, мои капиталы не улетучатся. Чертовски приятно чувствовать себя состоятельной.

Горничная издала нечто вроде вопля изумления и вышла. Итак, голову в песок прячут только страусы. Есть несколько объяснений происходящему. Первый и наиболее вероятный: она сошла с ума. Свадьба, кризис среднего возраста, проблемы Бьянки, она не предполагала, что настолько слаба и чувствительна. Последнее воспоминание – спуск по лестнице, духота и взгляд Пола. И если она сошла с ума при стольких свидетелях, ей вряд ли позволили разгуливать по улицам; заточили в клинику, и она фантазирует об Англии под действием сильных лекарств. В таком случае, выход напрашивается сам собой: если тебя уже поймали и лечат, утопай в своей фантазии, тем более что она хоть и с дефектами, но привлекательней реальности.

Мэри зачитывалась историческими любовными романами, и представляя себя на месте героинь, никогда не видела рядом такого мерзкого графа. Сумасшедше красив, сумасшедше высокомерен и… Сумасшедший.

Она хохотнула. Второй вариант. Ее разыграли. Умело, жестко. И вывести всех на чистую воду пока не представляется возможным. Проще всего включиться в игру, поблагодарить, что ей доверили роль первого плана и подождать, когда организатору надоест этот спектакль.

Третий, самый невероятный, вариант. Она в Англии, в ЭлфордХауз, в 1820 году, и она леди. В любовных романах часто звучала тема перемещения во времени. Чушь, конечно, но чушь занимательная.

Соединив в одно три варианта, Мэри подумала, что в любом случае надо улучшить сантехнические условия, и уснула. Ее не разбудили даже громкие голоса за дверью.

– Спит?!

– Чшш.

– В гостиной сидят гости, а миледи спит?! Расскажи это кому-нибудь другому!

Дверь в комнату приоткрылась, экономка заглянула, зажала рот рукой, чтобы ненароком не разбудить спящую хозяйку, закрыла дверь.

– Видимо, разрыв помолвки с графом оказался болезненней, чем мы могли подумать.

– Хотите сказать, леди Элфорд… ранима?

Экономка и горничная покосились на дверь хозяйки, не сговариваясь, проскользнули мимо гостиной, чтобы бросить полный восхищения взгляд на графа-сердцееда. Только один человек сумел пробить панцирь леди Элфорд – высокомерный лорд Блэкберн.