Сергей Калашников: Якут

Только вот как узнать причины такой поспешности? Днём-то идти всяко удобней. Хотя, скорее всего, часов у них нет, и про то, что сейчас полагается спать, они не догадываются.

Больше до утра меня никто не побеспокоил.

Хмурое утро застало меня уже на ногах. Шесть утра по часам. Если ляжет туман или пойдет дождь, разобраться в следах станет сложней. Собраться мне не долго, встал — пошёл. Нож я, кроме как прямо в ножны никогда никуда не кладу, и из карманов ничего не выкладываю. А для того, чтобы взять ведро — единственное, что нужно нести в руках, времени не требуется.

След меня не разочаровал — выразительный. Судя по всему, группа мужчин с грузом следовала к реке, и как раз сейчас должна уже достичь её. У реки в полнолуние — такая мысль пришла в голову. Интересно, интересно. Уж не торговый ли караван каменного века поспешал к условленному сроку в условленное время? Говорят, в те времена была развита торговля кремнями, обсидианом и нефритом — тем, из чего делались инструменты и оружие. Правда, денег ещё не было — происходил обычный обмен.

В голове даже картинка возникла, как шустрая девчонка без спросу умчалась на ярмарку ещё до того, как серьёзные мужчины понесли туда тяжёлые связки шкур, чтобы обеспечить материалом своих оружейников и инструментальщиков.

За этими мыслями, да поглядывая время от времени под ноги, чтобы убедиться в том, что не сбился со следа, я отмахал километров двадцать, и только после этого обратил внимание на то, что птичьи голоса позади меня смолкают. Такое случается при приближении людей или крупного зверя. То есть возникает мысль о преследователе. И это не зверь — не пойдёт даже могучий хищник за человеком по свежему следу.

А, может быть, просто попутчик спешит к месту торжища? Нынче на этой едва приметной тропе как-то многолюдно стало, не то, что давеча, когда не помню уж сколько дней ни единой души встретить не смог ни тут, ни в окрестностях.

Присел на ствол упавшего дерева неподалеку от пути, которым ушла группа «носильщиков», удобно опёрся спиной о сук и с удовольствием расслабился — натопался. И на попутчика захотелось посмотреть. Дождусь, пожалуй. До реки отсюда недалеко уже, и на душе как-то тревожно — что-то там, впереди меня ожидает? Передохну, погляжу на того, кто идёт следом, а там видно будет.

Места вокруг как бы знакомые — ручьи и речки находятся на тех же местах, что и раньше. Однако характер обрушения или подмыва берегов выражен менее ярко, что наводит на мысль о том, что попал я в прошлое. Насколько далеко — это оценить трудно. Хоть я и геолог по образованию, но на глаз без знания скорости процессов и без хотя бы грубой количественной оценки величины наблюдаемых отличий, сказать насколько далеко отринуло меня назад во времени, не решусь. Даже трудно утверждать, столетия это или тысячелетия.

Дело в том, что у нас тут отродясь не бывало строевого леса. Кроме того, вечная мерзлота расположена близко от поверхности, отчего деревья растут неохотно. Не вымахивают тут лесные исполины — ветры валят деревья, которые не способны погрузить корни достаточно глубоко в мёрзлую землю, чтобы ухватиться за неё как следует.

Так вот, нынче в этих местах деревья выглядят куда как убедительней, чем те, к которым я привык. Разница сразу в глаза не бросается. Можно даже подумать, что просто-напросто люди с топорами и пилами давненько не наведывались в эти места, не проходили гусеничные вездеходы, угнетая молодую поросль, не топтался народ, отчего всё затянуло зеленью.

Одним словом — места здешние нынче выглядят так, как будто люди здесь ещё не успели как следует наследить. Ну да, я ведь, сколько ни блуждал, так ни разу и не приметил никаких следов человеческой деятельности, даже старых кострищ, и тех не встретил, не говоря о пнях, столбах, раскопах.

Но очертания местности и приметные высотки, все равно указывают, что я попал именно в местность, на которой когда-нибудь построят Батагай — мой посёлок. Я знаю что деловой лес растет примерно в сотне километров от местности, на которой я нахожусь, при этом вниз и вверх по течению недалёкой отсюда Яны. А близ Батагая нет и не было делового леса. Сейчас, с точки зрения лесозаготовителей, тоже нет, но для отдельно взятого меня немного подходящих хлыстов всё-таки отыщется.

Речка здешняя, Яна, направляется к северу и воды её, от души пропетляв, добираются до моря Лаптевых. А вот от верховьев не так-то далеко до Верхоянского Хребта, перевалив который можно попасть в бассейн Лены. Там за водоразделом настоящая тайга.