Игорь Харичев - Своя вселенная

– Всё, ухожу по делам.

– Поздно вернёшься? – заботливо поинтересовалась Наталья.

– Не знаю. Постараюсь не задерживаться.

Василий намеревался поехать на машине, однако, в ракушке стояло незнакомое средство передвижения – «Москвич» какой-то новой модели, довольно эффектный на вид. У Петровского возникло подозрение, что это – его автомобиль. Но даже если он и не ошибся, толку от его правоты не было никакого. Ни ключей, ни документов он не имел. Оставалось ехать на метро.

Василий шёл по Кондратьевскому переулку, смотрел по сторонам, всё ещё выискивая различия, и размышлял о том, как ему теперь быть?

«Знать бы, насколько я сюда попал? На какое-то время или навсегда? Если на какое-то время, лучше ничего не делать. Переждать. А если навсегда?.. Если навсегда, надо как-то приспосабливаться. Надо выяснить, чем тут занимается Василий Петровский, за что получает зарплату, на какие средства живёт? Если надолго, лучше всего признаться Наталье. А если ненадолго, лучше не признаваться… Как узнать? Есть ли способ? Разве что спросить доброго ангела. Но он так редко снится. А здесь он явится? – Ответа не было. Зато возникла догадка. – Может, он всё это устроил?»

Город казался не таким ухоженным, как в прежней вселенной. Но и запущенным не выглядел. Люди, которые попадались ему на улице, ехали в одном с ним вагоне метро, были одеты вполне прилично. Он смотрел на попутчиков и думал о том, что каждый из них имеет множество двойников, которые живут похожей, но все-таки отличающейся жизнью. Быть может в этих отличиях бесконечно повторяющегося и сокрыт смысл? Для того и создавал Бог или Высший Разум это множество вселенных?

Станция метро «Кировская» наехала на поезд, охватила ярким светом ламп. Петровский ступил на платформу, вместе с другими пассажирами двинулся в сторону эскалатора.

«Если советские деньги, а по телевизору говорят про Советский Союз, значит, в августе девяносто первого тут ничего не произошло? – явилась откуда-то запоздалая мысль. – Что же, они продолжают строить социализм? А предприниматели, которые стройными рядами кинулись в коммунистическую партию? Это к чему? И откуда они взялись, предприниматели?.. Не понимаю.»

Ступив на укрытую асфальтом поверхность земли, он осмотрелся. Привычная картина окружала его. Те же здания. Одно из них, представительное, современное, так же венчали шесть больших букв «ЛУКОИЛ». Василий не поленился, подошел поближе. «Государственная нефтяная компания» – значилось на блестящей золотом вывеске.

Новым открытием стал обменный пункт, расположенный чуть поодаль. Курс доллара совсем не походил на тот, который был знаком Василию. Американская валюта стоила здесь заметно меньше.

«Всё равно стоит обменять деньги, – решил он. – Нельзя всё время просить мелочь у Натальи.»

Петровский собрался пожертвовать стодолларовой купюрой, которую носил с собой на всякий случай. Требование предъявить паспорт не испугало Василия – он поленился получить новый и всё ещё владел старым советским паспортом.

Сто долларов исчезли, обернувшись небольшой пачкой денег, на которых был профиль Ленина и надпись поверху: Билет Государственного Банка СССР. При этом никаких вопросов к Петровскому не прозвучало. Ни паспорт, ни американская денежка не вызвали подозрений.

Сретенский бульвар подставил ему свой тротуар. Мимо ехали сплошной вереницей машины. Василий обратил внимание, что не так уж и много иномарок. Всё больше отечественная продукция, включая вполне симпатичный «Москвич», который, похоже, имелся и у него.

Вскоре он вошёл в знакомое помещение, занимавшее полуподвал старого заслуженного дома.

– Вы к кому? – уколол его вопросом охранник.

Василий хотел сказать: «К себе», но подумал, что, быть может, не работает в этой редакции. Пришлось проявить изобретательность.

– Марьяна здесь?

– Какая? Богданова? Нет, ещё не приезжала.

– А Игорь?

– На месте.

Главный редакционный компьютерщик посмотрел на него мельком и никак не среагировал. Похоже, Петровского тут не знали. Да и вывески с его фамилией на соответствующей двери не было. Чем же зарабатывал себе на хлеб его здешний двойник? Как это установить? Спросить у Натальи: дорогая, где я работаю? Смешно. Он пребывал в растерянности.

«Дождаться Марьяны? – судорожно текла его мысль. – Зачем? Что это изменит? Ничего. Тутошняя Марьяна меня не знает. Можно в этом не сомневаться.»

Глупо торчать в помещении, где ты никому не нужен, где невозможно объяснить, что нужно тебе. Василий направился на улицу. Он чувствовал себя чужим в этом городе, так похожем на его Москву. Это было внешнее сходство. Совсем другие люди шли по тротуарам, сидели в машинах, занимали служебные помещения, комнаты в квартирах. Город, принимающий этих людей, привыкший к ним, тоже был другим.