Array Array - Последнее предупреждение

За иронией - попытка скрыть нечто важное. Тоже привычка, по сути. И остается только отвечать в тон:

- Благодарю. Предпочитаю душить. Намного, знаете ли, честней и гуманней. Чем разбивать сердца.

Ответить в тон:

- И почему я не замечала ваше чувство юмора?

- Потому, сенатор, что вы не задевали меня... Мой цветущий вид... труды Зейна Линнарда и всей имперской медицины. Пусть они вас не вводят в заблуждение.

Полушутка, полуправда. Игры. Поняла. Стала серьезней. Много серьезней.

Хватит играть? Уже хватит?

- Говорят, что у вас протезы, - спросить перехватившим горлом.

- Один.

- Где?

- Правая рука.

Мон дотронулась до темной перчатки, провела указательным пальцем. Легко. В одно касание. Перчатка, искусственная рука и легкое касание, но Темный Лорд отшатнулся, а потом снял обе перчатки.

- Правую не отличить от левой, - дотронуться рукой до пальцев правой ладони, потом левой, - она даже такая же теплая, как эта.

Темно-серые глаза? С чего она взяла это? Синева морей, теплая синева.

- Да. Не отличить. Наука и прогресс: рука так же все ощущает и так же может болеть.

- Вероятно, все-таки отличит тот, кто отправится в нокаут.

- Вероятно, да.

- Скажите, а зачем вам тогда перчатки?

- Еще один барьер от мира. От тактильных контактов. От ненужной информации.

Переплелись пальцы рук. На миг. Расцепились.

- А костюм? Камера? Что еще не в порядке?

- Легкие. Ожог и отравление легких.

- Но ведь можно имплантат...

- Можно. Но, видите ли, сначала никто не думал, что я выживу. А потом мне было некогда. Все-таки операция - это долго. И искусственные легкие могут не прижиться. Это снова несколько месяцев, - а то и лет! - оказаться запертым в лаборатории Линнарда:

- Но преимущества же неоспоримы!

- Зейн Линнард считает так же. И своих попыток не оставляет.

- Теперь у него есть союзник.

- Да, я уже понял все свои перспективы на ближайшее будущее... и думаю...

- О чем?

- Убежать - не получится. Избавиться - тоже.

- Только через труп.

- Вот я и думаю: - многозначительно произнес Вейдер.

- За убийство с вас спросят, - предупредила госпожа сенатор строгим голосом. Но голос никого обмануть не мог. В глазах прыгали лукавые огоньки.

- Да ну?

- Вам не помогут даже смягчающие обстоятельства.

- Поправьте меня: вы мятежный сенатор, я ситх с разрешением убивать от Императора:

- С удовольствием вас поправлю, - елейным голосом. - Я уже не мятежный сенатор. Благодаря вам, Милорд, я уже в кабинете правительства. Я придумала блестящий план, по выходу из кризиса и уничтожению Альянса и дискредитации повстанческого движения и их лидеров. А вы не просто ситх, а Главком. Так что так. Спросят... вот увидите. Я даже знаю кто.

- Его Галактическое Величество. В первую очередь.

- Ага. Что-то вроде: Вейдер, а куда вы дели такого полезного для Империи работника?

Оба рассмеялись.

- Вы можете смеяться? И продолжаете считать себя неполноценным и больным... Уу... Вам доктор Линнард непростительно потакает.

- И вы теперь его приструните? С удовольствием посмотрю.

- Месть?

- Ну что вы? Небольшой реванш.

Снова смех.

- А все началось на «Тантиве».

- Нет, - серьезно произнесла Мон. Раньше.

- Раньше?

- Раньше. Когда у меня были длинные волосы.

- У вас были длинные волосы? Не представляю.

- Но вы же можете увидеть!

Темнеющая зелень глаз, а в них прорывающийся за внешним спокойствием и даже кажущей отрешенностью один вопрос: «Неужели ты не видишь?»

Вижу.

Огонь... как же он ей мешал...

Обуздать, спрятать вовнутрь, чтобы никто не увидел, не узнал.

Получилось. Вот только волосы остались непослушными и неукротимыми. Пока не пришло кардинальное решение.

- А что видишь ты? - голос дрогнул: в первый раз на ты.

«А что видишь ты сейчас», - уловил он полную мысль.

- Я вижу маленькую девочку с рыжими волосами. Тоненькую как вспыхнувшую в ночи искру.

Очень медленно, задевая по живому каждым словом, откуда-то тихим эхом донеслась песня. Мон не знала, как он ее вызвал. Но это было то, что пела она когда-то, давным-давно, то, что ей вспоминалось в камере Звезды Смерти. То, что она добавила, к старинной чандрильской песне, изменив слова: