Владимир Поселягин - Путь истребителя

Подошедший Алексей Суворов, молча, всмотрелся в лицо правнука, и тихо спросил:

- Где ж ты был внук?

Внезапно захрипев, тот открыл глаза и стал кашлять.

- Живой, - счастливо улыбнулся отец, и обернувшись к подбегающей жене, крикнул: - Готовьте одеяло, используем его как носилки!

***

Очнулся я в больнице. Привычка приходить в себя в этих заведениях уже начинала приедаться, но я рад, что остался в живых.

Потолок был белый, в глазах бала какая-то мыльная пелена, и я не смог со всей четкостью осмотреться, все было в цветовой гамме. Но то, что в больнице

это точно, запах ни с чем не спутаешь. Немного повертев головой, и слегка поморщившись от стрельнувшей боли в плече, я аккуратно сел, и стал протирать глаза.

Судя по ощущениям, огнестрел в плечо, там была плотная повязка, да и стреляло при движении. Больше ничего не чувствовалось, ну кроме сильной жажды и

слабости, но это было обычным делом для раненых. Волновало другое, сбили меня глубоко в тылу немцев и, судя по всему, находился я у них в плену.

Чертова пелена не давала оглядеться, но то, что рядом стоит стул и тумбочка рассмотреть смог.

'Валить надо, валить! Лучше пусть пристрелят при попытке, чем радовать их моим пленением', - подумал я, переждав головокружение, целой рукой оперся о

тумбочку, и случайно сдвинул стакан с графином.

'Живем!'

Жадно попив, я осторожно встал и, переждав приступ головокружения, осторожно направился к двери.

- Дома, - сплюнул я на асфальт, разглядывая стоявшую у входа 'ауди'. Зрение, которое так не вовремя подвело меня, неожиданно пришло в норму. Видимо

были какие-то проблемы с сосудами.

То, что вернулся - это конечно хорошо, лучше чем в плену у немцев, но там у меня осталась жена и сын, а это не добавляло хорошего настроения.

- Я только отошла на минутку, - растерянно лепетала молоденькая медсестра

Евгений Суворов, шагавший по коридору дорогой частной больницы, с некоторым раздражением посмотрел на семенившую рядом медсестру. Так не вовремя

позвонил сослуживец, с которым нужно было срочно поговорить. Пришлось выйти во двор, попросив присмотреть за племянником дежурную медсестру. Вячеслав уже три

дня находился в больнице. Машу, жену брата, силой отправили домой, выспаться. Пока Александр увозил ее, присматривать за Вячеславом остался Евгений, и вот не

уследили. Так не вовремя отлучившаяся в соседнюю палату медсестра, обнаружила, что кровать пуста. Мальчик пропал.

- Ой!.. Лежит, - растерянно пролепетала девушка.

Парень действительно лежал на койке, но опытный взгляд офицера-десантника, сразу же выявил несколько несоответствий. Во-первых, парень явно был в

сознании. Это можно было определить по дыханию и слегка дрожавшим ресницам. Во-вторых поза была изменена. В-третьих - парень был расслаблен, но майор нутром

чуял, парень был готов к схватке.

- Можете быть свободны, - повернувшись к медсестре, скомандовал Евгений.

Закрыв за девушкой дверь, майор Суворов повернулся к племяннику и неопределенно хмыкнув, произнёс:

- Ну привет... пропащий.

- Все болезни от бескультурья, - пропыхтел я, подтягиваясь на турнике неповрежденной рукой.

- У тебя же ранение, - пшикнув крышкой, пробормотал Степка, и прилип к банке с пивом. Он сидел на перекладине одного из спортивного тренажера во

внутреннем дворе больницы и с болезненным видом поправлял здоровье.

- Ну да, но это не освобождает меня от каждодневной разминки, - спрыгнув на землю, ответил я. Посмотрев на с удовольствием пившего пиво Степана, я

хмыкнул, и произнес: - Ты вроде с нами хочешь отправиться?

- Еще решают, но я додавлю, - насторожившись, ответил Степан.

- Возможно, но я бы не советовал. Война не такая романтическая как тебе кажется. Это грязь и кровь, в большинстве вперемешку.

В больнице я находился уже пять недель, и хотя плечо уже фактически зажило, я до сих пор носил косынку, не тревожа рану, хотя и стал в последние две

недели аккуратно, под присмотром врачей приводить себя в форму. Дядя Жора постарался и поместил меня в самую дорогую клинику. Даже сейчас за мной наблюдали,

врач и массажист, они стояли чуть в стороне, чтобы не мешать нам беседовать и внимательно следили за моей разминкой, чтобы я не покалечил себя.

А было это так. Когда следом за медсестрой в палату вошел дядя Женя, я облегченно вздохнул - свои все-таки. Естественно утаивать ничего не стал, и

выложил все, что со мной произошло. На середине рассказа приехал отец, после недолгих объятий, отец не любил внешне проявлять свои чувства, я начал сначала.