Алексей Борисов: Смоленское направление 2

Еinverstanden!* – Бренко выдернул меч, поправил на поясе кортик и сделал шаг вперёд, приближаясь к борту. Ушкуйники расступились. – Нier la?t sich schon spazieren.** (Согласен)*( Здесь хорошо гулять)** Свеи отошли к корме, давая место для боя командиров.

– Тоже мне рыцарство. – Сказал я, вынимая пистолет. Терять Бренко я не собирался, но видимо Андрей был уверен в своих силах.

– Ritter Birger*. – Шведский предводитель отсалютовал мечом. (Рыцарь Биргер)*

– Людвиг Люнебургский. Для тебя, Андрей Бренко. – Чело приподнял меч к глазам и резко опустил вниз. Капли крови слетели с клинка, и попали на лицо Биргера.

Биргер пошёл в атаку, перехватив меч двумя руками. На палубе нет места пробным выпадам, площадка боя не позволяет. Бренко уклонился от первого удара, второй принял на основание меча, поддержав его левой рукой и сбрасывая вражескую сталь в сторону, ударил рукоятью в лицо свею.

– Ох! – Швед свалился на палубу. Гранёное яблоко рукоятки рассекло верхнюю губу и выбило зубы свейского командира.

В следующее мгновение Бренко эффектно привстал на одно колено. Остриё кортика Андрея упёрлось в шею поверженного рыцаря. Молоденький оруженосец Биргера взвыл, и бросился с коротким кинжалом на помощь своему господину. Резким ударом кулака, седобородый свей, судя по гербу на богато украшенной кольчуге, занимавшем видное положение в отряде, сбил пажа с ног. Sich kaum halten*. – Сквозь зубы прорычал старик.

((Держаться на честном слове)* Неписанное правило поединка, пока один из участников дуэли не признает себя побеждённым, никто не в праве вмешиваться.) примечание автора

Биргер выпустил меч из руки и показал ладонь, признавая себя побеждённым. Шведы побросали оружие на палубу, заглушая стоны раненых, которые притихли на время поединка. Невосполнимых потерь со стороны новгородцев не было. Пара оглушённых здоровяком с секирой, да четверо легкораненых стрелами. Простой рыцарь Биргер, с отметиной на лице, никакой ни герцог и не ярл угодил в плен, вместе с девятнадцатью свеями к ушкуйникам Пахома Ильича.

Поход Ульфа Фаси, начавшийся со шторма, потерей трёх рыцарей и ста двадцати воинов предстоял очень 'весёлый'. Судно, на котором были загружены инструменты, гвозди, кирки и лопаты, вместе с инженером, специалистом-итальянцем потонуло в пучине, переводя шансы экспедиции из разряда позитивных в нереальные. Оставшиеся два монаха, присланные епископом, говорили на латыни, могли читать написанный текст, но, ни черта не понимали в чертежах фортификационных схем. Повальная безграмотность – бич того времени, давало о себе знать.

На реке пахло гарью и палёной шерстью. Сожженную лодку захватчиков отнесло по течению реки, где она затонула, похоронив напоминание о скоротечном бое. Пленных связали попарно, спина к спине, причём ушкуйники так ловко действовали верёвками, перехватывая локтевые сгибы и запястья, что уверенность в том, что в прошлом, головорезы ни раз занимались данным занятием, у меня, только утвердилась. Данной участи избежал лишь Биргер с оруженосцем и рыцарь Магнус, который, дал честное слово, что не попытается бежать, так как имеет при себе грамоту, и вообще не собирался участвовать в глупом, по его мнению, походе, задуманным упсальским саксом Томасом.

– Андрей, спроси, что у него за грамота? – Мы вели на буксире захваченный приз, и как человек, интересующийся морскими судами, я оказался на борту свейской ладьи.

– Не утруждайся, византиец. Я правнук ярла Рёгнвальда Ульвссона свободно говорю на языке руссов. Грамота составлена для конунга Новгорода. Ему и передам. – Магнус достал из мешка свиток пергамента и покрутил его возле моего носа.

– А ще можеши противитися мне, конунгу, то се уже есмь зде и пленю землю твою. – Процитировал часть текста письма свейских послов к Александру Ярославовичу. – Так там сказано? Можешь не крутить куском кожи с накаляканными буковками. Ценность сего послания – равна стоимости пергамента, на котором оно написано.

– Да как ты, ромей, можешь знать, что там сказано? – Магнус побагровел от возмущения, содержание послания знали всего несколько человек. Ему самому доверили отвезти письмо только потому, что о чесности и благородстве рыцаря ходили легенды.

– То дело десятое, и я не византиец, а самый настоящий русс*. Мне интересно другое, как ты, потомок Рёгнвальда, чьи предки верой и правдой, испокон веков служили Новгородской земле, мог оказаться с ними? – Я показал рукой на пленных свеев, которые лежали невдалеке на палубе.