Дмитрий Бондарь: Другой Путь. Часть 1

Всю ночь я ворочался, часто просыпался; мне мнились и мерещились грандиозные события, в которых я был главным действующим лицом. Во сне ко мне приходили за советом Брежнев (хотя уже прошел почти год со дня его смерти) и все наше Политбюро – я одолевал происки Рейгана и всех остальных буржуев. В общем, встал я поутру полный желания устроить свою жизнь правильно, и вообще – помочь всем, кому смогу. Предупредить, предостеречь, посоветовать, подсказать.

Мама рано ушла на работу, и мне пришлось самому делать для себя бутерброды, жарить вареную лапшу с тушенкой, а потом и мыть посуду.

По дороге в институт я купил «Комсомольскую правду», как делал каждое буднее утро, за исключением понедельников, когда газета не выходила. В ней нашлась статья на весь газетный разворот про некую старушку из Болгарии, предсказывающую будущее. Я потратил минут двадцать на то, чтобы внимательно прочесть её. Сначала с интересом, а потом мне стало смешно. Все пророчества далекой Ванги были мутноватыми по сравнению с теми четкими образами, что виделись мне. И я сам, едва глянув на фотографию предсказательницы, точно знал, что не пройдет и дюжины лет, как бабка умрет, оставив после себя массу записанных добрыми людьми фраз. И другие досужие люди найдут в этих обрывках любое нужное пророчество – от местечковых событий для любого участка суши на планете до глобальных катастроф и встреч с инопланетным разумом. Все это ерунда, не стоившая даже той бумаги, на которой была напечатана.

Со мной все было по-другому: я не предсказывал, я четко знал будущее, помнил, что станется с миром – до самой зимы 2012 года. Однако статья натолкнула меня на мысль о том, что если о моих способностях станет кому-то известно – меня просто замучают глупыми просьбами рассказать о будущем. И чем больше и точнее я стану рассказывать, тем чаще и настойчивее будут подобные просьбы. А потом непременно появятся серьезные дядьки в гражданском, и решат мою судьбу в свойственной их ведомству манере – тихо, просто, эффективно и крайне бесперспективно лично для меня. Словом, я решил молчать.

И молчал больше шести часов, изучая премудрости электротехники.

На последней паре, оказавшейся семинаром по «Научному коммунизму», я передумал. Потому что то, что я увидел в будущем своей страны, в будущем Коммунистической Партии, мне совершенно не понравилось.

– …вот об этом и написано, совершенно гениально, надо сказать! В замечательной статье Владимира Ильича «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме», – дудел у кафедры Иван Петрович Буняков.

Был он лыс, как резиновый мяч, толстоног, и носил на голове пару ужасного вида родинок. Вместе с тем, при всем своем неказистом виде, языком владел Иван Петрович потрясающе и мог вывернуть любой разговор в нужное ему русло. Спорил всегда логично и последовательно, опираясь на мнение авторитетов, приводя цитаты из классиков, а когда не вспоминались, придумывал свои – столь же отточенные и правильные. Бывало, стоишь потом – после семинара – скребешь затылок и думаешь: «опять заболтал меня плешивый дед!»

Но в тот раз мне было не до споров – Буняков рассказывал что-то о Ленине на броневике и его «Апрельских тезисах», а мне виделся совсем другой исторический персонаж – здоровенный седой мужик на танке. Ельцин. Он что-то возбужденно говорил, потрясая кулаком, почти орал, потом размахивал каким-то трехцветным флагом – я не понимал смысла этих действий, пока не «вспомнил». Август 1991 года, ГКЧП [5] ГКЧП – Государственный комитет по чрезвычайному положению. , «народный глашатай» Борис Николаевич – двуличный, истеричный, щедрый и жадный одновременно, чертовски талантливый организатор, политикан, готовый на все ради победы над оппонентами и обретения личной власти. Он мог как никто другой ударно работать, ставить эксперименты, лгать, воровать, убеждать, учиться и учить, притворяться удовлетворенным и бить успокоившихся в спину, играть в самоубийство и подставлять доверившихся. Но добравшись до самого верха, став практически монархом, он не нашел лучшего способа управления подмятой под себя страной, чем бесконечное пьянство и перекладывание своих прямых обязанностей на кого попало.

Митинги по всей стране, разделившейся по политическим пристрастиям, национальным признакам, близости к Европе, танки в Москве, стрельба в своих сограждан, убитые – все это на самом деле (я уже был полностью уверен в своих прозрениях) происходило-произойдет в моей стране, и вместе с тем казалось мне совершенной фантастикой.