Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

— Что хотел сказать, Вячеслав Михайлович?

— Получается так, что миров много? Как минимум два?

— Получается так. — Берия покосился на папку и повторил: — Да, как минимум два.

Сталин наконец раскурил трубку, поднялся из-за стола и неожиданно добродушно спросил Берия:

— Что там говорили наши гэнии о путешествии во врэмени?

— Что будущего еще нет, а про прошлое, узнав о «феномене», затруднились ответить. Но работают и над этим вопросом, параллельно с работой над «Подарком».

— Пусть, не забрасывая эти изыскания, они обратятся к вопросу множественности миров. Ведь если к нам попали эти люди, то и от нас… — Он замолчал и отошел к окну. Постояв пару минут перед ним, Сталин развернулся, пыхнул трубкой и закончил: — Пусть поработают. И разберись, Лаврэнтий, со своими аналитиками. Серьезно разбэрись…

Вернувшись за стол, Сталин выколотил трубку в пепельницу и спросил:

— Что по Катыни?

Первым ответил Молотов:

— Несмотря на первоначально возникшие сложности, удалось добиться решения вопроса. Сегодня прибыли специалисты Красного Креста и англичане, завтра прилетают американцы. Громыко сообщает, что правительство САСШ очень положительно оценивает нашу инициативу. В деловых кругах авторитет Советского Союза тоже вырос. Особенно этому поспособствовали, — он усмехнулся, посмотрев на Берия, — работники товарища Берия. Очень понравились промышленникам переданные патенты и технологии.

Все трое понимающе улыбнулись. За права на производство некоторых вещей бизнес-элита САСШ чуть не устроила драку между собой!

— С нашей стороны все готово к началу работ в Катыни. Для обеспечения безопасности на месте работ выделен охранный батальон НКВД. Для непосредственной работы на раскопках — саперная рота из состава войск НКВД. Сотрудники, назначенные контактировать с иностранными специалистами, прошли все инструктажи и проинструктированы. Накладок в работе быть не должно. Спецкомиссия полностью оснащена фото— и видеоаппаратурой, закуплены и доставлены на место предстоящих работ цветные фото и кинопленка производства САСШ. Закуплено и доставлено на место спецоборудование криминалистической лаборатории. Для проживания комиссии построены дома, создана дополнительная инфраструктура.

Слушая Берия, Сталин кивал, словно одобрял все перечисляемое наркомом. Хотя именно одобрял. Все это неоднократно обсуждалось, согласовывалось и утверждалось.

— Лаврэнтий, а как Стасов? Он готов к работе? Не подведет? А то есть сигналы… — Не договорив, Сталин пристально посмотрел в глаза Берия. Лаврентий Павлович, выдержав прямой взгляд вождя, встал:

— Уверен, Иосиф Виссарионович, что Стасов готов к этой операции и не подведет. Напротив, если его отстранить, несмотря на всю подготовительную работу, это сможет отрицательно сказаться на нем. А сигналы… Они всегда будут, Иосиф Виссарионович.

Сталин понимающе усмехнулся:

— Хорошо. Операция продолжается…

— Знаешь, Андрей, я представлял вас совсем другими людьми. — Мой «подопечный» тяжело вздохнул, отворачиваясь от раскопа и доставая свой «Кэмел». — Нет, я, конечно, знал, что у вас нет рогов и копыт, но что вы настолько похожи на нас — не ожидал.

Хм. Не ожидал он. А я ожидал, что «мой» американец окажется с русскими корнями и прекрасно говорит по-русски и сам окажется почти русским? Нет, к белой эмиграции он не имел никакого отношения, его семья уехала в Штаты еще до Первой мировой и жила в штате Айдахо. Как с улыбкой рассказывал сам Александер, его отец, горный инженер из тогдашнего Екатеринбурга, уехал в Америку по каким-то личным причинам. Как мне подумалось при этом, причины были криминального характера. Но почему я подумал именно так, не смог бы объяснить никому, показалось так, и все! Специалистом тот был хорошим, язык знал, поэтому работу нашел быстро. Был инженером на серебряных шахтах, сколотил небольшое состояние и женился на дочери одного из владельцев шахты, перейдя из высокооплачиваемых специалистов в разряд хозяев. Так и появился на свет летом 1918 года будущий джи-мен (прозвище агентов ФБР) Александер Садович. Все это я узнал за неделю от самого Александера, или Алекса, как он попросил себя называть.

— Андрей, Александер — это слишком официально, а мы коллеги, делаем одно дело, — заявил он в первый же день нашего знакомства. — Конечно, ты «комми», а я «империалистический наймит», правильно я сказал? Но у нас один враг, совместная работа, поэтому давай говорить как нормальные люди.