StEll Ir - История Любви. Предварительно-опережающие исследования

Или с другими подружками… Или раз вот папенька на именины свои цыган приглашал, так цыганок к себе назвала княжна Натали в ублажение гостю своему от инфантерии полковнику Троедьяку-Кюри. Александр Ергольдович в тот раз сильно устал, а цыганка игравшая на мандо обучила княжну неприличному… Разметались седые вихры у полковника, как обнимал он за талию одну страстноластницу, а другая меж тем черноокая фурия выпрашивала у него будто лакомство несусветное добытый уж ею у него под животиком хуй. Третья играла мелодию им, а княжна примостилась с ней рядом у спинки кресел – смотреть-наблюдать, чем развернётся всё. И вдруг запах чарующий, обернулась княжна, а цыганка с мандо стоит, развернув над её лицом ножки точёные, да разводя в ножках пизду, и сама смотрит в чёрные бездны глаз своих насмешисто. «Попробуй, княжна!..», подтолкнулась навстречу молодая цыганка пиздой, и у Натальенки промчался по спинке озноб от мелькнувшего в головке прелестной неприличия. Пробовала отвернуться обратно к полковнику с его инфантерией, да не на вдруг: держит её уж обратно цыганочка за подбородочек и денькает на мандолине чуть слышно одной лишь рукой. «Целуй княжна! Целуй прямо в пизду, когда хочется!». Натальенька и не сдержала чувств – приникла сразу, как в омут, губками к прелестному чёрно-алому цветку влажной vulgarite-розы. Солон на вкус, да занозист иссиня-смуглыми шипами любви оказался сладострастный цветок. Целовалась с ним в утеху себе княжна, а развеселившаяся цыганка всё надсмехалась над ней, да вновь наигрывала на нехитром своём инструменте чарующе-волшебные звуки. Пока не заладилось у Александра Ергольдыча пустить кита с диванчика на мягкий ковёр из ручек одной из обворожительниц своих… Тогда же почувствовалось и Натальеньке, что течёт у неё по губам сладкий мёд неизведома вкуса: оставив вовсе игру, стояла, корчась, цыганка над ней, раздвигала дрожащие ноги, да разводила за губы пошире пизду, да смеялась всё над Натальенькой – «Ты лакунья, княжна! Пей-соси из перепачки моей, блядь-блядовница!..»

Не чуралась княжна и прислуг – всё с бесстыжих подач братца-кузена Константен, да в памятку, как будто о первой сладости сношения того с Яшей-слугой. Скажем, вот, приноравливала к вечерним своим развлечениям прислужницу Авдорею или Дарьюшку, дочку единственную Гликерьи-наставницы. Особенно как случался вдруг по нечаянности переизбыток мужчин в полный противовес недостаче из дам. Так было, к примеру, когда младшая из соседок Софи как-то раз, будучи отправленною на бал к Волконским, не удосужилась нанести визит. Княжна Натали и сестра в будущем наречённая Лизабетт принуждены были коротать время в некоторой стеснённости среди прибывших сразу троих вдруг гостей, двое из которых к тому ж и не званы были, а так – заглянули на огонёк. Матушка с отцом ещё засветло также отправились на таратайке своей к Волконским на бал, собравшиеся же кавалеры теперь были настолько обходительны и бодры, что у Натальеньки и Лизабётт губки жались пугливо меж ног от предвкушения… Тогда и отпустила княжна Натали Гликерью, наказав прислать Дарьюшку взамест себя. Ох и было потом наслаждение! Обученной уж Дарьюшке довелось… Сидела сидом она на хую одном у развалившегося по дивану приятеля поручика Саженцева, брала другой хуй прямо в рот у самого поручика нависшего по над ней, а третий хуй её в жопу ебал от майора Деницына. Смачно ахала, да причмокивала Дарьюшка. Хохотали-веселились, глядючи на неё, сами с высоко запрокинутыми подолами Лизабетт и Натальенька. Княжна Натали на ту пору умела уж не только себя по пизде почесать. Ничего не боясь, приучала она к удовольствию и сестёр поодиночке пока. Теперь почёсывала ладушкой раскинутую широко пиздёнку у подруженьки Лизабетт и удовлетворение получала сразу и от вида продираемой чуть не в сквозную Дарёнушки и от смущающейся, розовеющей, но всё шире разводящей коленки сестрицы Лизабетт, которую доводилось уж даже и с пару раз взять будто нечайно за голую грудку… Из-под на всеобщее обозрение высоко выставленной округлой жопы Натальеньки давно уж на пухлые ляжки княжны проистекали обильные жаркие слёзы её ожидающей хуя пизды.