Павел Носов: Второй шанс

Вот, первый контакт налаживается. Закрепляем. Тычу в себя пальцем: – Иван., в нее: – Айка. О, головой кивает, верно мол: – Айка, Иван. Это зер гут. Пойдем дальше. Осторожно, без резких движений, нож свой из чехла достаю, и медленно к ее рукам связанным тянусь. Поняла, умничка, не испугалась, боком повернулась и руки ко мне тянет. Обрезал веревки на ней, откинул в сторону. Она стоит, кисти растирает, на меня смотрит. Показываю ей на телегу, рукой машу, чтоб за мной шла. Надо второго аборигена освободить, заодно и посмотреть, как он себя чувствует. Опять поняла, рванулась впереди меня, на телегу аж взлетела, опять сарафан задрав, ножки стройненькие и попку аккуратненькую мне продемонстрировав.

Тфу на тебя, Ванька, с оберись давай быстро!!!!

Подошел к телеге, Айка уже внутри, голову мужика на колени себе устроила и зовет-причитает: -Татька, татька. Или зовут мужика так, или… да отец он ей, наверное. Потянулся я, пододвинул к себе старика, нож достал, на руках и на ногах веревки разрезал. Потом из телеги мешок чем-то мягким набитый достал, на землю бросил, мужика поднял аккуратно (вес тоже бараний, кил шестьдесят максимум), головой на мешок уложил, на колени рядом опустился, и осматривать начал. На голове сразу увидел кровь запекшуюся сбоку, руками аккуратно нажал, дед застонал, в сознание не приходя. Ну, череп вроде целый, кожа рассечена только. Понятно, оглушили разбойники чтоб не сбежал, с собой захватить хотели. В драке видно, в силу возраста почтенного, участия принять или не смог, или быстро получил. Остальное тулово ощупал, вроде цело все.

Айка за моими манипуляциями с телеги следит внимательно, мордашку аж скривила от беспокойства за отца и сочувствия. Показал ей рукой, будто пью, бутылку в себя опрокидываю. Закивала, поняла, заметалась по телеге. Нашла баклагу деревянную, литра два объемом, мне протягивает. Я бутыль встряхнул, булькает, пробку притертую выдернул, понюхал – ни чем не пахнет. Сам глоток отпил – вода. Кивнул девчонке, и стал потихоньку, струйкой тоненькой, мужику на лицо и на губы лить. По началу не реагировал он, а потом, глаз не открывая, губы вытянул, к горлышку бутыли подался. Поднес ему тару ко рту – пьет. Значит, порядочек.

Напился мужик, глаза открыл, меня увидел…. Ну вот, вторая серия. Глаза по пятаку, ногами руками сучит, отползти пытается. Вот же блин горелый. Чего ж я такой страшный-то для них? Придержал деда за плечи и Айке кивком показываю, слезай, мол, с телеги, успокаивай татю своего, а то как-бы конфуз не случился, и подрыв авторитета отцовского. Она с телеги спрыгнула, к отцу бросилась, залопотала быстро – быстро. О, слышу слова знакомые, это она отцу объясняет: Иван что-то там быр, быр, быр., и на меня показывает. Я мешать просветительской работе девичьей не стал, ладонь перед собой выставил успокаивающе, занимайтесь мол, не отвлекайтесь, а сам к трупам на дорогу пошел. Надо все-таки прибраться здесь и побыстрее убираться куда подальше.

Все оружие и амуницию, и целую, и поломанную, что возле тел валялась, я собрал, в телегу через борт перекинул. Даже ножи каменные подобрал. Супермаркетов здесь поблизости я пока не встречал, с предметами материальной культуры напряженно должно быть, поэтому решил, что в хорошем хозяйстве все сгодится. Только одежду орковскую снимать не стал, очень уж вид у шкур непрезентабельный, грязны и вонючи они до отвращения. И ожерелья снимать не стал – их добыча, пусть с ними и сгинет. Самих неандертальцев оттащил подальше от телеги к лесу. Людские тела сложил рядком возле колеса тележного, не знаю, что с ними делать дальше. Или здесь хоронить, или с собой увозить, это пусть аборигены решают.

Как я прибираться закончил, из-за телеги эти самые аборигены, все оба-двое, и показались. Голова у деда уже тряпицей перевязана, кровь с лица отмыта, идет сам, только на плечо девчонке опирается. Доковыляли до меня, встали рядом. Мужик на мои сборы посмотрел, головой покивал, потом в меня пальцем ткнул: – Иван., и в себя: – Ольд. Ну вот, общение-то налаживается. Я в ответ традиционную уже распальцовку изобразил: – Ольд, Иван. И ладони открытые пустые показываю, мол, аборигено-руси бхай-бхай, нет зла во мне, хороший я.

Опять Ольд башкой кивает, понял мол. А вот затем ошарашил дед этот меня до невозможности. Пальцем он в меня ткнул и спросил:

– Русьски?

От блин!!! Отыгрались за испуг свой первоначальный, аж заулыбались, на мою оторопелую моду с челюстью отвисшей глядя. Ну что сказать, по здравому размышлению получается, не один я такой красивый здесь обитаю. Еще где-то мои земляки имеются. И Ольд знаком с ними. Закивал я в ответ с энтузиазмом нешутошным, кулаком в грудь себя стукну: