Евгений Беляков - Франгуляры

Игинкат, склонный порою к рефлексии, поражался себе самому. Вот как бы он всего года полтора назад определил состояние блаженства? Это когда ты вольготно развалился на мягком диване с интересной книжкой в руках и у тебя нигде ничего не болит. Теперь боль не покидала его ни на день: травмы, синяки, не до конца зажившие рубцы, — а он словно специально нарывался на новую, словно без нее уже невозможно ощутить полноту жизни. Он уже не просто ее терпел, он больше не боялся ее ничуть и едва ли от нее не кайфовал. Сунувшись раз с вопросом к Талису, как такое может быть, он узнал про эндорфины. Оказывается, чтобы справиться с чрезмерными болевыми ощущениями, организм сам приучается вырабатывать вещества, способные микшировать боль, и они же (да-да!) вызывают чувство эйфории! Ну, когда тебя секут, а ты ответить не можешь, радость в полной мере, конечно, не почувствуешь — морально угнетает ощущение собственной беспомощности. Но совсем иное дело в бою! Там тебя могут ранить и даже больнее, чем бичом, но и сам ты действуешь, дерешься, можешь ответить ударом на удар, в крови полно адреналина, и тогда боль тебя только подхлестывает, помогает решиться на то, что ты в спокойном состоянии совершить бы ни в жизнь не рискнул.

Надо ли говорить, что тренировочные схватки по панкратиону, проводящиеся обычно в конце занятия и имеющие целью помочь сбросить эмоциональное напряжение, были теперь для ребят желаннее конфет? Правда, это еще как повезет с партнером. Становиться в пару с Нейкледом, например, желающих не было. Не то чтобы это был очень сильный противник, просто вел он себя частенько не по правилам. Над ним в группе насмехались, прозвище Лягушатник приклеилось к нему как банный лист и стало известно уже даже в его городской школе, он в ответ по-мелкому подличал, применяя тайком запрещенные приемы.

Игинкату тоже раз не повезло стать спарринг-партнером Нейкледа. Его слава победителя кабана вызывала у Турве плохо скрываемую зависть. Юный Неклед четыре года был первым силачом в своем классе, потом перешедший из другой школы Истребитель сверг его с этого пьедестала, но по крайней мере вторым-то он все равно оставался! Он даже нормативы третьей ступени постарался сдать на полгода раньше своих одноклассников, а когда и они на нее поднялись, он пошел покорять четвертую. И тут на тебе, какой-то выскочка, иностранец, всего год назад приехавший во Франгулу, оказывается с ним в одной группе, да еще своими успехами напрочь затмевает его, Турве! Ну как, скажите, можно стерпеть, что недавний маменькин сыночек, которого не шпыняли только потому, что он с первого же школьного дня попал под покровительство Истребителя, теперь будет считаться вторым бойцом в классе?! И это еще при том, что весом этот Игинке ему явно уступает! Нейклед и не стал мириться и, впервые получив возможность разобраться с выскочкой на ринге, решил воспользоваться ею по полной.

Турве был физически сильнее, Игинкат техничней и увертливей. Когда первые лобовые атаки Нейкледа успеха не принесли, противники принялись кружить по рингу, подлавливая друг друга на ошибках. У Игинката это получалось успешней, и все шло к тому, что хотя бы по очкам, но он этот бой выиграет. Турве бесился, краснел от ярости и, не видя возможности провести нормальный нокаут, стал использовать запрещенные приемы из боевого панкратиона, а именно, охотиться за ногами соперника. И эта задумка ему удалась. В какой-то момент Игинкат не успел убрать левую ногу, и Турве со всей силой врезал пяткой по ее подъему. Боль была такая, что всегда терпеливый юный Игироз не смог сдержать вскрика. Стопа сразу распухла, Игинкат захромал и уже не мог дальше продолжать боя. Унжергед, понятное дело, учинил разбирательство, опросил свидетелей и, выяснив все обстоятельства, наказал Нейкледа внеочередной поркой. Тому, впрочем, это было как с гуся вода, за возможность удовлетворить самолюбие он готов был стерпеть и не такое.

Игинката из тренировочного зала доставили в медсанчасть. Точнее, он сам туда добрался, прыгая на правой ноге и опираясь руками на плечи двух товарищей. Врачи сперва опасались перелома костей стопы, тогда мальчик вряд ли смог бы восстановиться к экзаменам, но, к счастью, обошлось. Ушиб обработали, на стопу наложили фиксирующую повязку, и с неделю еще Игинкат прохромал, пока все не пришло в норму. Впрочем, это была единственная полученная им за время занятий серьезная травма, в остальном все у него складывалось благополучно, и у мальчика не было никаких сомнений, что все экзамены на четвертую ступень он сумеет сдать успешно.