Борис Батыршин - Мартовские колокола

— Ну что, готовы? — крикнул он ребятам. — Грузитесь, давайте, отправляемся. На въезде в Москву пробки, а нам вас еще на Гороховскую везти…

Геннадий, Виктор шли вслед за Володей Лопаткиным по длинному университетскому коридору. Им не раз приходилось бывать здесь в двадцать первом веке — Большая аудитория, церковь святой Татьяны, знаменитая читалка в ротонде… Удивляли старинные вывески на дверях первого этажа: «Экзекутор», «Регистратор», «Квартирмейстер». По–видимому, они оставались чуть ли не с самого основания университета.

Когда–то оба они оказались здесь сопливыми студентами–первокурсниками; можно был не сомневаться, что и на «нынешних», девятнадцатого века, новичков всё это производит всё то же неизгладимое впечатление. За 130 лет большинство помещений не раз и не два подвергалось переделкам; вот и сейчас они шли по коридорам, заставленным всякими шкафами, стены завешаны объявлениями, расписаниями лекций. По всюду, даже во время лекций — густая толпа студентов; ужасный шум. Привыкшие к куда более строгим порядкам Геннадий с Виктором недоумённо озирались. Володя уловил их удивление:

— Это еще что! Вот, помню, когда я первый раз здесь оказался, так и вовсе опомниться не мог. Сами подумайте — после гимназии, с её–то строгой дисциплиной — вот эдакая вольница! На лекцию хочешь — иди, не хочешь — не ходи. Захотел — пошел слушать лекцию другого факультета или другого курса. Никто за порядком не наблюдает, никто ничего не требует. Я всё не мог понять, почему мне, который только вчера был загнан в рамки гимназических порядков, вдруг предоставили такую свободу!

— А с экзаменами как? — поинтересовался Виктор. — Много хвостов надо, чтобы отчислили?

— Отчислить могут за невнесение платы за обучение. — пояснил Лопаткин. — За нарушение университетского устава, например — за участие в каких–то противоправительственных действиях. За буйство сверх меры, опять же. А так… многие к учёбе очень небрежно относятся. Если не успеваешь за курсом — прямая дорога в «вечные студенты».

— Вечные студенты… академка, по болезни? — уточнил Геннадий. Чтобы потом пересдать?

— Нет, что вы! — махнул рукой Владимир. — Если, скажем, год–два проучился и не сдал установленного минимума — переходишь на другой факультет. Кое–кто так весь университет переберёт. Вот, скажем…

По коридору навстречу следовал весьма представительный господин с немаленькой бородкой, украшенной пробивающейся кое–где сединой; тем не менее, господин был облачён в студенческий сюртук.

— А что бы не учится, коли средства имеются? — усмехнулся Владимир. — А может уроки даёт, или кто из богатых родственников за него платит….

А есть и другие, — продолжал пояснять гостям Лопаткин. — вот, скажем… понаблюдайте.

У входа в аудиторию расположилась кучка студентов. Один из них, с виду постарше собеседников, выделялся значками двух факультетов.

— «Век живи — век учись» — прокомментировал гид. — Есть «вечные студенты» и такого рода. Заканчивают, видите ли, по два–три факультета. А то и отвлекают человека какие–то жизненные перипетии: скажем, к искусству потянется, а то и политикой увлечётся. Или пустится путешествовать. Как быть? Времени всё это требует весьма много, а отрываться от университета не хочется. Иные и возвращаются к учёбе, а других затягивает такая инертность жизни….

Около следующей аудитории отиралась горстка первокурсников — видно было что им, только–только вступившим под сени храма науки здешние порядки ещё в новинку. Один из студентов то и дело принимался листать тетрадь, видимо, с расписанием занятий.

К студентам подошёл вальяжный университетский сторож.

— Кто должен читать, господа?

— По расписанию — профессор Николай Васильевич Бывалов. — с готовностью отозвался студентик. Сторож покровительственно усмехнулся:

— Так он раньше декабря лекций не начинает. Так что идите себе, господа…

И важно проследовал по коридору. Ошарашенные первокурсники глядели ему вслед.

— Ну и порядочки у вас! — вырвалось у Виктора. — Ни фига себе — предмет в расписании, а он — «не раньше декабря»! Заменить, что ли, не могли?

— Это еще что, — вздохнул Володя. — Осенью многие преподаватели начинают лекции с изрядным запозданием. Да и на занятия приходят кто на четверть часа позже, а то и того поболе. Обычное дело…

Первокурсники оторвались наконец от созерцания удаляющегося сторожа и снова зашуршали тетрадями. Владимир и его гости остановились поодаль — наблюдали.