Сергей Щепетов - Последний мятеж

— Тихо!! Стой! Стой, тебе говорят!!

Всадники остановились и, привстав на стременах, стали всматриваться в густеющие сумерки. По дороге, зажатой скалами, им навстречу двигалась темная масса. Отдельных людей различить было нельзя, но ветер нес навстречу мерные выдохи: МАА… СЭЭ… АХХ…

Командир длинно выругался. Помощник хлюпнул разбитым носом:

— Похоже, помощь уже идет. Но не нам.

Женька подпрыгнул и, ухватившись руками, повис на ограде. Забор был каменным, капитальным и старинным. Старинным настолько, что для ног даже нашлась какая-то опора, позволившая слегка разгрузить руки. Парень довольно усмехнулся и стал потихоньку подтягиваться, склонив голову набок. В конце концов его левый глаз оказался чуть выше кромки стены. Приподнявшись еще немного, Женька смог увидеть стражника на той стороне.

Все было грамотно и правильно: охранник располагался именно в том месте, откуда можно просматривать всю относительно доступную часть забора вокруг особняка. Страж стоял, прислонившись спиной к дереву, широко расставив ноги и сложив на груди могучие руки. Голову он держал прямо и, казалось, пристально всматривался в видимую часть периметра. Но это только казалось, потому что на самом деле охранник спал.

«Вот это профессионал! — восхитился Женька. — Сколько же надо тренироваться, чтобы научиться спать в такой позе?!» Впрочем, судя по седым космам, торчащим из-под шлема, воин был далеко не молод и времени для тренировок у него хватало. Женька попытался рассмотреть в полутьме его веки: кажется, они неподвижны, значит, не притворяется.

Дорожка под стеной была посыпана мелким гравием, и пришлось максимально смягчить прыжок, чтобы он не хрустнул под ногами. Тихий шорох все-таки прозвучал, но стражник не шевельнулся, и ночной гость опустил в карман камень-голыш — привычное с детства метательное оружие. Бесшумно и плавно, как кошка, он двинулся сквозь знакомый сад.

Ночь поздней весны тепла и благоуханна, и, конечно, все окна в доме распахнуты настежь. Подоконник располагался на уровне его лица, и разглядеть спящих на широкой кровати было невозможно. Женька оперся руками и легко запрыгнул в комнату. Постоял, принюхиваясь и прислушиваясь, потом подошел к изголовью постели.

Спящие были укрыты лишь лунным светом, раздробленным листвой деревьев за окном. К запаху цветов примешивался тонкий дразнящий аромат мужских и женских выделений.

«Они, наверное, неплохо порезвились, — почти без зависти подумал гость. — Мне, наверное, никогда не научиться спать в обнимку с женщиной: чувствую себя связанным и беспомощным, а это невыносимо. Женщины же, наоборот, почему-то ощущают себя в такой позе надежно и защищенно — глупость какая…»

Эллана засопела во сне и слегка подвинулась. Теперь можно было разглядеть лицо ее партнера. Так и есть: Елед — гвардеец, сын здешнего министра финансов. «Что ж, — мысленно усмехнулся Женька, — им очень повезло, что я так и не сумел обзавестись тем, что все называют словом „ревность". Впрочем, с виду они прекрасная пара, парень, наверное, очень красив по женским меркам. Ладно, будем считать, что он оказал мне услугу, влюбившись в Эллану. Наверное, он дорого заплатит за это… Прощай, Элл! Будь счастлива и постарайся искалечить не слишком много мужских судеб».

Женька постоял еще несколько минут, любуясь обнаженными телами, потом повернулся к приоткрытой двери и сказал тихим, но внятным шепотом:

— Опусти арбалет, Патиш! Не трону я их…

— Выходи отсюда! — так же шепотом приказал капитан и распахнул дверь.

В его огромном кабинете шептаться смысла не было, но предутренние сумерки к крикам не располагали. Патиш опустился в свое кресло и положил взведенный арбалет на колени:

— Стой, где стоишь, ближе не подходи!

— У этой штуки, — улыбнулся Женька, — сбоку такая щеколда, вроде предохранителя. По-моему, ты забыл…

— Да! — не дослушал его капитан. Он вынул из желоба болт и щелкнул спущенной тетивой. — Какого черта?

— Попрощаться зашел, — пожал плечами парень. — Видно, не бывать тебе моим тестем.

— Проваливай! — кивнул капитан в сторону окна.

— Слушаюсь! — усмехнулся гость и влез грязными босыми ногами на белоснежный мрамор подоконника. — Сделай доброе дело, Патиш: скажи дочери, что я застал ее с другим, обиделся и ушел.

— Она знает, что тебе плевать на ее любовников!

— Конечно, знает, но, может быть, не до конца верит, как и все женщины… Уйти просто так было бы совсем невежливо, а я не хочу обижать ее.