Сергей Саканский - Mi Lucha

Гальюн на судне был выстроен будто специально для маленьких людей и по форме напоминал четвертушку яблока, если смотреть на нее изнутри, с позиции червяка. Взгляд привлекла маленькая книга, небрежно брошенная на деревянную полку. Гитлер посмотрел: Mi Lucha. Это было точно такое же издание, что и в поезде, причем, его разорвали чуть ли ни на тех же самых страницах.

Я больше не мог терпеть эту грязную древнюю шлюху и все чаще думал о Мексике, словно о юной упругой девственнице. Но я не хотел и не мог бросить Европу просто так, тихо и незаметно, словно какой-нибудь отчаявшийся еврейский эмигрант. Старая потаскуха сама должна была отвергнуть меня, изгнать с позором, ужаснувшись моей очередной сюрреалистической выходке…

И час настал! На Парижской выставке дадаистов я представил скульптуру. Это была моя первая и единственная работа в жанре живой монументальной пластики.

Вальяжная, сытая, ко всему привыкшая публика была шокирована откровенным натурализмом моего произведения, и я был объявлен персоной нон грата.

О, не бросайте меня в черный куст! – воскликнул я и вскоре оказался в стране моей мечты… Черт подери! Да это же и есть та самая книженция, которая была в поезде! Просто Генрих всюду таскает ее с собой, и она опять попадает ко мне, как будто возвращаясь обратно из жопы…

– Мы что-то говорили о Мице… – сказал Гитлер, спустившись в кубрик. – О, боже! Десять лет своей жизни я провел с какой-то шлюхой, которая была всего лишь похожа на нее!

– И даже не очень похожа, честно говоря, – бодро отозвался Генрих. – Но ты, ослепленный любовью, не заметил подмены. Ну, а дальше все пошло как по маслу. Новая Мица надавила на тебя, и ты обмяк. Она постоянно угрожала тебе самоубийством, если ты будешь путаться с национал-социалистами. Ты отошел от движения, стал художником, а само движение без тебя раскололось… Впрочем, вряд ли это была любовь. Все вы такие – художники. Вы любите только себя, тот образ, который создаете внутри. С другими членами вашей партии нам пришлось изрядно повозиться. Это была величайшая идея: о замене жен и любовниц. Мы это назвали мягкой постельной революцией… Тебе интересно?

– Это не имеет значения.

– Тогда бери вилочку и кушай. В войсках GG был организован специальный отдел. Мы произвели замену на самом высоком уровне. Ошибку допустили только один раз, в России. Ее лидер оказался проницательнее, чем мы думали. Пришлось инсценировать его супруге самоубийство. Но жены приближенных – Молотова, Ворошилова и прочих – давние агенты Империи. Мы уже тридцать лет манипулируем миром через наших женщин.

– Эта идея могла прийти в голову только сумасшедшему.

– А товарищ Лучо, между нами говоря, и есть сумасшедший. Величайший псих всех времен и народов.

– Он идиот, ваш товарищ Лучо!

– Разумеется. Этим ты не откроешь Америки. Но товарищ Лучо – гениальный идиот, тот самый идиот, о котором писал Достоевский.

– Он ублюдок!

– Верно. Но довольно жирный ублюдок.

– Гений и злодейство несовместны!

– Хорошая мысль.

– Ваша кухня – дерьмо!

Генрих наклонился и коротко ударил Гитлера по щеке.

– Спасибо, – сказал Гитлер.

– Не за что, – сухо отпарировал Генрих. – Помнишь фильм, который снял товарищ Лучо, когда еще был европейцем?

– Редкостное дерьмо! Тошнота. Проще всего прославиться чем-то в этом роде: сбросить рояль в лестничный пролет или разрезать глаз негритенку.

– Разумеется. Ты ведь и сам большой специалист по этой части, не правда ли? Как называлась твоя первая картина, которая шокировала даже парижскую публику?

– Да пошел ты на хуй! Это были грехи молодости. Я уже давно другой.

– То же можно сказать и о товарище Лучо… Да вы с товарищем Лучо – просто близнецы-братья. Именно во время съемок очередного фильма ему пришла в голову эта идея, когда его любимую актрису разрезало на куски под колесом прогулочного парохода. Не мудрствуя лукаво, он быстренько нашел ей замену. Что еще раз доказывает тот факт, что актер в мире ничто, а важен только режиссер. Теперь мы снимаем другую картину. Она называется – Новейшая История Человечества.

– В стиле гиньоль. Картина ужаса и страданий. Картина безумия.

– Все, что мы хотим – это заморить черных тараканов и расчистить планету для белой расы.

– Утопия! Даже оставив в покое рассуждения о бесчеловечности или гуманизме. Это ночной полет глупца. Вам никогда не покорить Африку. Ваши войска увязнут в ее джунглях, миллионы ваших людей умрут от болезней. Вы ставите себе невозможную задачу.