Николай Томан: Неизвестная земля

Очень нужно и Алексею поговорить сейчас с отцом, но Василий Васильевич явно расстроен схваткой с Анной Павловной. На какое-то время все теперь смешалось, разладилось в ходе его мыслей, во всей стройной их системе, и, для того чтобы извлечь какую-нибудь справку из его памяти, необходимы, видимо, слишком большие усилия. Алексей хорошо понимает это и решает не беспокоить отца. Да и поздно уже. Может быть, пора и в постель?

Но прежде чем лечь, он снова подходит к окну и смотрит вниз, на занавесочку Вари. Теперь у нее горит настольная лампа. Значит, Варя сидит еще за своим столом.

5

Хотя Василий Васильевич Русин искренне завидовал профессору Кречетову, жизнь Леонида Александровича сложилась не наилучшим образом. В молодости был он влюблен в девушку, а женился на ней ничего не подозревавший о чувствах Леонида младший брат его, бравый артиллерийский офицер. Так и остался с тех пор Кречетов-старший холостяком, влюбленным теперь лишь в науку. Судьба преподносила ему и другие сюрпризы, но он принимал их с мудростью античного философа, не ожесточаясь и не теряя веры в человечество.

В последнее время, однако ж, завидное его спокойствие и оптимизм стали одной только видимостью. Открытие, которое он сделал, вот уже целую неделю не дает ему покоя ни днем, ни ночью. Конечно, он предвидел возможность связи грозных сейсмических явлений с экспериментами академика Иванова, и все-таки это очень встревожило его. Не один и не два раза, а теперь уже пять раз очень точно совпали они со временем работы нейтринного генератора, и у Кречетова не остается уже никаких сомнений в закономерности этих процессов. И очень досадно, что Дмитрия Сергеевича Иванова ни в чем это не убеждает.

- Э, дорогой мой, - беспечно заявил он сегодня в разговоре по телефону, - науке известны и не такие еще совпадения. И до тех пор, пока вы не обоснуете теоретически...

- Именно этим я и занимаюсь теперь...

- Знаю, но сомневаюсь, что ваши усилия увенчаются успехом. Вам ведь не хуже моего известна невероятность подобного взаимодействия нейтрино с веществом.

Да, Кречетову известно это лучше, пожалуй, чем самому Иванову, и все-таки он допускает возможность такого взаимодействия. Вынужден допустить.

- Ну и когда же вы думаете завершить ваши расчеты? - спросил его Дмитрий Сергеевич.

- Не знаю, - ответил Кречетов, досадуя на академика: он мог бы и не задавать такого вопроса. - Возможно, удастся сделать это, как только Институт физики Земли предоставит мне те сведения, которые я запросил. А может быть, вообще никакие сведения не помогут решить эту задачу. А между тем факты...

- Да и фактов пока маловато, - перебил его Дмитрий Сергеевич.

- А я опасаюсь, как бы их не оказалось вскоре более чем достаточно, многозначительно произнес Кречетов и стал торопливо прощаться с академиком.

Вспоминая теперь этот разговор, Леонид Александрович упрекает себя за свою беспомощность - не смог вселить в Дмитрия Сергеевича если не чувство тревоги, то хотя бы благоразумие. А все это может ведь кончиться поистине глобальной катастрофой.

И, уже ложась спать, снова вспоминает он пропажу своего портфеля. Похоже все-таки, что его украли. И наверное, это дело рук того самого молодого человека, который больше всех задавал ему вопросов в Политехническом музее. Когда лекция кончилась, Кречетов не сразу как-то вспомнил, где положил свой портфель. Ну, а пока искал его, многие слушатели уже разошлись. Подозрение, однако, падало на этого любознательного молодого человека, дольше других крутившегося возле профессора. Он уже не в первый раз попадался на глаза Кречетову, а профессор даже не знал толком, кто он такой - студент или молодой ученый.

"Но чем же привлек его мой портфель? В нем было ведь лишь несколько библиотечных книг да наброски расчетов взаимодействия нейтрино со сверхплотным веществом, ошибочные к тому же... Ну этого-то, положим, он не мог знать. Да и откуда вообще могло ему стать известно об этих расчетах? Нет, этого знать он, конечно, не мог. Что же тогда могло его интересовать в моем портфеле - деньги? Но ведь их не носят в портфелях. И уж конечно же, не библиотечные книги..."

Вот уже более получаса лежит профессор в своей постели и никак не может избавиться от беспокойных мыслей. Нужно, видимо, решить как-то эту загадку, иначе не заснуть.

"Чем вообще интересовался этот молодой человек? О чем спрашивал? Он ведь задавал мне какие-то вопросы... Лекция была о квазиустойчивых образованиях - реджионах, или вакуумных полюсах, а он спрашивал... Ну да, он почему-то все время задавал вопросы, относящиеся к нейтринной физике. Ему даже заметил какой-то молодой ученый из Тбилиси: "Слушай, дорогой, ты имеешь какое-нибудь представление о сильных и слабых взаимодействиях? Понимаешь разницу между ними?.." А когда этот слишком любознательный человек спросил, не являются ли современные эксперименты в области нейтринной физики секретными, его ведь на смех подняли. А что, если все это он спрашивал неспроста? Но зачем? Откуда у него такой интерес к нейтринной физике и моей персоне? И если портфель мой стащил именно он, а больше вроде некому, то я вообще перестаю хоть что-нибудь понимать"...