Николай Томан - Неизвестная земля

- Да, конечно, это очень привлекательно для вас, фантастов, - без особого энтузиазма соглашается Василий Васильевич. - Но серьезные ученые...

- Ошибаются и серьезные ученые, - перебивает отца Алексей. - Даже такие, как Эйнштейн. Он ведь, кажется, до самой своей смерти не соглашался признать, что микромир таков, каким описывают его уравнения квантовой механики. И союзником его в этом долгое время был не кто иной, как Луи де Бройль. Но для меня главное не в том, кто будет прав. Главное в неизбежном торжестве истины, а она постижима, если только вселенная конструировалась по законам логики. Пусть даже наисложнейшей, о всей сложности которой мы пока и представления, может быть, не имеем.

Василию Васильевичу нравится упрямство сына, хотя кажется, что использовать его следовало бы для достижения более высокой цели, чем писание научно-фантастических произведений.

Чтобы переменить тему разговора, он спрашивает Алексея:

- Помнишь, я рассказывал тебе историю исчезновения профессорского портфеля?

- Нашелся он? - без особого интереса спрашивает Алексей.

- Профессор просил меня никому не рассказывать о пропаже его портфеля. Имей это в виду и ты.

- А какие ты делаешь выводы из этого?

- Похоже, что он сообщил кому-то о происшествии со своим портфелем и там насторожились. Весьма возможно, что за научными секретами Леонида Александровича кто-то охотится.

- Какие же могут быть секреты у профессора, работающего над проблемами нейтрино, о котором толком никто из ученых ничего пока не знает? удивляется Алексей.

- А вот он, может быть, узнал что-то такое, что другим неизвестно.

- Но ведь такие открытия публикуются...

- Опубликует, наверно, и он, а до того времени... И потом открытие его, может быть, таково, что о нем вообще не следует распространяться. Очень прошу тебя в связи с этим...

- Ладно, ладно! - смеется Алексей. - Можешь не сомневаться - буду нем, как сам знаешь кто.

- И еще один тебе совет, но уже из другой области: ты не очень-то разбрасывайся, не читай все подряд. Сосредоточься на главном, а главное для тебя - поиск достаточно убедительной причины гибели Фаэтона. И я бы искал ее не в космосе, не в метеоритах и астероидах, а в недрах нашей планеты. В тайнах ее ядра.

- А ты не можешь познакомить меня с этим профессором? - неожиданно спрашивает Алексей. - Как, кстати, его фамилия?

- Кречетов, Леонид Александрович. Однако познакомить тебя с ним сейчас, пожалуй, не совсем удобно. В другой раз как-нибудь.

- Дождусь я вас сегодня? - кричит из кухни рассерженная Анна Павловна. А когда они садятся, наконец, за стол, говорит Алексею: - Вчера я отважилась прочесть один из ваших сборников научной фантастики. Нужно же знать, чем так увлекаются современные мальчишки и девчонки.

- Ну и как?

- Во-первых, почти ничего не поняла. Раньше, во времена Жюль Верна, хоть что-то растолковывалось, а теперь пишут так, будто всем известно, что такое "красное смещение", "парадокс часов" и еще какой-то "фотометрический парадокс". А таких терминов, как "постоянная Планка", "постоянная Больцмана", "число Авогадро", не считая "парсек" и "астрономических единиц", больше в тексте, чем в нормальной человеческой речи.

- Но ведь сама же говоришь, литературой этой увлекаются и мальчишки и девчонки - значит, разбираются как-то во всем этом.

- Да, возможно, - пожимает плечами Анна Павловна.

9

Корнелий Телушкин развивает теперь энергичную деятельность. В антирелигиозном обществе получает он командировку в подмосковный поселок Тимофеевку. Там находится старинная церковь, священнодействует в которой воспитанник Одесской духовной академии отец Никанор. Об этом поведал Телушкину приятель его, художник-реставратор Михаил Лаврентьев. Он не раз уже помогал Корнелию обделывать его темные делишки. Привлек его Корнелий и к операции "Иисус Христос", кратко именуемой теперь "И. X.".

В Тимофеевку выезжают они тотчас же, как только Телушкин получает командировку, официальная цель которой - прочесть в поселковом клубе лекцию о современном православии и его идеологии.

- Ох, боюсь я за эту операцию, Корнелий, - вздыхает дорогой тщедушный, прыщеватый Лаврентьев. - Черт ведь его знает, как после твоей лекции отнесется к нам этот отец Никанор...

- Ты же уверяешь, что он человек интеллигентный, искренне верующий в бога?

- В том-то и дело! А ты ведь не можешь бога не разоблачать, раз твоя лекция антирелигиозная. Тогда уж лучше как-нибудь так сделать, чтобы он не слышал этой лекции...